Гранатовый дом

Что же касается Али, то, похоже, подобные мрачные мысли ее совсем не мучили — вся светясь, она порхала по комнате, глядя на Константина, заливалась счастливым смехом… И буквально сверкала в воздухе — нарядами, бельем, косметикой, всем тем, что стоило целое состояние и было недоступно оперуполномоченному Емельянову и никогда до этого не присутствовало в его жизни…

Когда же Аля наконец успокоилась, Константин увидел, что на ней было обтягивающее красное платье с глубоким вырезом и модные туфли из черной замши. Платье было из какой-то странной ткани — оно переливалось, и казалось, что на Але светятся золотистые точки, мгновенно рассыпающиеся искрами.

— Красиво? — Она вызывающе покрутилась перед Емельяновым. — Ткань эту мне привезли из Италии. Нравится? Супермодно! А стоит сколько…

— Посадят тебя, рано или поздно, — Емельянов не нашел ничего лучшего, чем это брякнуть. Он совсем не разделял ее радости.

— Не посадят, ерунда! — рассмеялась Аля, и ему в этой беззаботности почудился абсолютный идиотизм.

Потом она, предупредив, что это надолго, занялась своим лицом, Емельянов спокойно оделся и сделал себе кофе. Он у Али был отличным, бразильским, и она не жадничала, в отличие от Тищенко.

Сев на кухне расслабившись, Константин подумал, что никогда не понимал, зачем женщины столько времени тратят на разукрашивание своего лица, если можно провести это время с большей пользой.

Когда же Аля закончила свою суету и во всей своей красе появилась перед Емельяновым, его поразили ее волосы — они переливались совершенно невероятными разноцветными красками.

— Твои волосы… Как ты это сделала?! — не смог удержать он восхищенного возгласа.

— Это специальный гель. Тоже из Италии, — Аля мотнула головой. — Правда красиво? Наносится на сухие волосы, и не нужно его смывать. Супертехнологии!

— Ты ослепительна! — Константин неожиданно для себя сказал правду — от вида Али у него действительно перехватило дух. — Ты просто невероятная!

Она улыбнулась и молча поцеловала его в щеку…

Нужная квартира находилась в самом низу улицы Бебеля, почти на углу Свердлова. Емельянов очень не любил этот район — в старых дворах здесь было полно входов в катакомбы, эти дырки-входы разрывались специально, и многие преступники, ныряя в эти импровизированные каменные соты, успешно прятались от погони. Сколько таких неудач было у него в этих старых дворах! Но говорить Але об этом было, разумеется, невозможно. Поэтому Константин ничего и не говорил.

Они вошли во двор какого-то старого дома и поднялись на третий этаж. Единственная массивная старинная дверь, выросшая перед ними, поражала своей добротностью и красивой резьбой.

— Сейчас тут сплошные коммуны, — Аля поймала взгляд Емельянова. — А когда-то здесь были такие вот квартиры. Представляешь эти хоромы на целый этаж?

Константин не представлял. На стенке рядом с дверью выстроилась целая батарея звонков — восемь или девять, он не успел сосчитать точно. Аля быстро нажала нужный, и почти сразу дверь распахнулась. На пороге возникла парочка — лохматые, в джинсах. С первого взгляда было трудно определить, кто есть кто. Похоже, все же девушка и парень. Аля расцеловалась с обоими, и они вошли внутрь.

К удивлению Константина, уже в коридоре была слышна музыка. А в комнатах, куда они вошли, народу было не протолкнуться!

Три огромные смежные комнаты с высоченными потолками и большими окнами, уставленные старинной мебелью. И в них толпились люди. Сколько же их было!

Разного возраста, отличающиеся по виду, они все-таки составляли единое целое, напоминая живое человеческое море. Да, они были очень разные — лохматые, в модных джинсах или вельветовых костюмах, ну или выглядевшие так дорого, как Аля, — в невероятных платьях, — все они отличались от тех людей, которых Емельянов привык видеть. Все они были иные…

Если бы Константин знал и любил кино, то в этой толпе он узнал бы много известных киноактеров, бывших в то время на съемках в Одессе, но он их не знал. А потому совсем не испытывал того благоговения, которое испытал бы любой зритель при виде звезд кино. Если Аля хотела именно этим произвести впечатление на своего кавалера, то она явно просчиталась: присутствие звезд ему абсолютно было неинтересно.

Глянув по сторонам, она потащила Емельянова к импровизированному буфету — двум столам у стен, на которых была разложена нехитрая снедь: бутерброды с сыром и колбасой, печенье, конфеты. Понятно, что были здесь и стаканы, и бутылки с вином. Раздобыв где-то два изысканных бокала — Аля явно была здесь не в первый раз, — она наполнила их. Пригубив, Емельянов узнал дешевое молодое вино, которое продают на разлив на Привозе.

Увидев Алю, народ, находившийся в комнатах, начал оживляться. Вокруг нее сразу образовалась толпа.

— Ну, ты походи пока тут, осмотрись, — бросила она Емельянову, и ее буквально затянуло в этот водоворот.