Гранатовый остров

— Пуника гранатум, — проговорил доктор. — Так римляне называли гранаты, но их выращивали в Средиземноморье еще до римлян. В районе Кавказа и некоторых частях Афганистана они растут в диком виде.

— А как они называются по-итальянски? — спросила девушка.

— Мелагране, — ответил Стефано. — Когда фрукты созреют, мы пришлем вам целую корзину плодов самого высокого качества, синьорина.

— Грацие, синьоре, — поблагодарила она его.

Прежде чем они с доктором ушли, Стефано дал им каждому по бутылке гранатового сока.

— Это из прошлогоднего урожая, — сказал доктор. — Что, хороший был урожай?

— Кози, кози, — рассмеялся Стефано. — Как вы говорите — так себе. В этом году гораздо лучше. Мы всегда надеемся на лучшее.

У ворот к ним подбежала маленькая девочка, сжимая в ручках огромный букет пламенеющих цветов, и протянула его Фелисити.

— Сегодня они красивы — а уже завтра завянут, — предупредил ее Стефано. — Они живут не дольше, чем длится поцелуй.

Когда Фелисити и доктор Йохансен ехали в машине домой, он недовольно проворчал:

— Стефано всегда такой любезный с гостями. Хорошо бы было, если бы он к своим рабочим относился по-человечески.

— Он что, мало им платит?

— Да. Постепенно он скупил все гранатовые сады на острове. Теперь все они принадлежат ему, хотя многие из них записаны на других людей. У него монополия, а так как выращивание гранатов — основной источник пропитания на острове, все местные жители полностью зависят от него.

— У него вид процветающего бизнесмена.

— Это да, — согласился доктор. — Он любит демонстрировать, что ему любая роскошь по карману.

— А он живет здесь, на Изола-Росса?

— Нет, на материке. У него там роскошная вилла, как мне рассказывали, на побережье около Монте-Рубино. Еще есть квартира в Риме, яхта, на которой он совершает круизы по Адриатике и по греческим островам. Сюда, на Росса, он приезжает только на очень короткое время — например, как сейчас, когда цветут гранаты, и в сентябре, когда будут собирать урожай на экспорт, а еще тогда, когда он хочет заключить какую-нибудь крупную сделку и не желает привлекать к ней внимания.

Фелисити тихонько засмеялась:

— Похоже, вы не очень-то жалуете Стефано.

— И не я один. Он, наверное, самый непопулярный человек на острове.

— А разве для него это не опасно? В одну из темных ночей кто-нибудь может запросто решить… — Она оставила фразу незаконченной.

— Надеюсь, с ним ничего такого никогда не случится. Нам не нужна вендетта на острове. У него есть враги, но есть и очень влиятельные друзья.

Фелисити не ответила. Она подумала, что, наверное, даже доктору Йохансену приходится считаться с этим и стараться не ссориться со Стефано.

Вдруг в ее памяти всплыл эпизод, когда они с Берном были на Изола-Рондинэ и в кафе он поздоровался с кем-то по имени Стефано. Конечно, имя было довольно распространенное, но теперь девушка жалела, что ей не хватило любопытства, чтобы повернуть голову и посмотреть, с кем это здоровается Берн.

Доктор повел ее на обед в дом своего друга. Видимо, он позвонил ему заранее, еще до выезда из клиники, потому что их уже ждали. Хозяйка дома взяла у Фелисити подаренный ей букет цветов и поставила его в вазу. Вскоре были поданы прохладительные напитки со льдом, а потом они отведали вкуснейший обед. В конце обеда Фелисити ждал сюрприз, потому что вместо служанки, которая подавала блюда, кофе принесла удивительно хорошенькая молодая девушка. Фелисити вздрогнула, потому что это была та самая девушка, которую они встретили с Берном по дороге на пляж на острове Рондинэ.

— Моя дочь, Эмилия, — представила ее хозяйка. По лицу девушки скользнула вежливая светская улыбка. Она не подала виду, что узнала Фелисити, и Фелисити поступила так же.

Наверное, однажды доктор Йохансен привез Берна сюда и Берн не упустил возможности закрутить, как он сам это называл, «головокружительный роман».

Было уже далеко за полдень, когда доктор и Фелисити наконец распрощались со своими очаровательными хозяевами и их дочерью. Они поехали обратно в клинику кружным путем, что заняло у них больше времени, и по дороге доктор Йохансен показал ей развалины маленькой церкви, стоявшей когда-то на вершине скалы.

— Очень выгодное положение, — произнес он, когда они с Фелисити пробирались через заросли дикой травы и сорняков. — Ее называют «церковь гибнущих кораблей», потому что ее огни обманывали мореходов и направляли их корабли прямо на скалы, где они и разбивались, и туда сразу спускались мародеры, но не для того, чтобы спасти выживших, а для того, чтобы выловить все, что всплывет после гибели корабля.

— Да, такое случалось на всех побережьях, в том числе и у нас, в Англии.

Он кивнул:

— И в Скандинавии тоже.

— А почему разрушили церковь?