Гранатовый срез

— Ну ладно, — закруглил разговор Фокин. — Послушали мы тут сказки о несметных сокровищах и решили, что подумать вам немножко надо. Да, да, в тихой спокойной обстановке, без мирских забот и хлопот. Потому как, чем дольше сидите, тем больше информации вспоминаете. Вот уже и в фирме вы были, и директора видели, и про сделку знали — чудненько выходит, просто чудненько. Да и за синяки моего друга расплатиться бы тоже надо. Или думала, что с рук сойдет?!

— Вы же сказали, что домой отпустите, — безвинным ягненком проблеяла Галина. — Соврали, значит?

— Это мы с хорошими — хорошие, — пояснил Олег. — А с плохими — плохие. Прежде чем на других кивать, сначала в зеркало посмотрись, халда трамвайная. В клетку ее, Андрюха, пусть зреет.

Не успел Полынцев выйти из кабинета, как в дверях показалась лысая голова Чупачупса.

— Ну что, раскололась?

— Почти, — довольно ответил Фокин.

— В каком смысле, почти?

— Что на хате была, созналась. А про убийство мы пока не пытали. Пусть в трюме погреется.

— Почему? — Журавлев прошел на место Полынцева и допил чай из его кружки. — Спешить некуда?

— Что толку с ней разговаривать — врет на каждом шагу. Да теперь и без ее признаний все ясно. Жукова надо вылавливать. Андрюхе тогда повезло, что поленом по голове получил, мог бы и перо в бок схлопотать. Для судимого ножичком чиркнуть, как для нас, высморкаться.

— Не выяснили, когда он из отпуска возвращается?

— Он, может быть, и не уезжал, — высказал предположение Олег. — Сейчас проскочим на адрес, посмотрим. Что-то халда его сильно домой торопилась.

— Мою машину берите, на ней можно прямо во дворе стоять…

* * *

Во дворе стоять не пришлось. В квартире Жуковых горел свет. В подъезд зашли вслед за мальчиком с собачкой.

— Утю-тю, какой красивый бульдожик, — сделал собаке козу Олег. — Щеночек еще, — пояснил он Полынцеву тоном знатока. — Сколько ему, мальчик?

— 12 лет, — ответил пацан, — это пекинес.

— Я ж говорю, щенок, школу еще не закончил. Тебе на какой этаж, кинолог?

— На 9-й.

— И нам туда же, — сыщик нажал кнопку лифта. Ты на своей площадке всех соседей знаешь?

— Всех.

— Дядю Сережу с тетей Галей знаешь?

— Знаю.

— А дома они сейчас?

— Дядя Сергей дома. Я, когда на улицу выходил, с ним на лестнице встретился.

— Вот что мальчик, — доверительно зашептал Олег. — Мы из уголовного розыска, и нам нужно зайти к этому дядя Сереже в гости. Я сейчас вставлю ему в дверь бумажку, а ты позвонишь и скажешь, мол, у вас тут какая-то записка торчит, забирайте. Договорились?

— Ладно, — пожал плечами пацан…

К квартире подошли на цыпочках, спрятались за косяками. Фокин выдрал из блокнота листок и тихонько просунул его в щелку над дверью.

— Если он попросит прочитать записку, — шепнул Олег мальцу, — скажи, мол, я чужие письма не читаю и сразу иди домой. Понял?

— Угу.

— Ну все, звони.

Мальчик послушно надавил кнопку…

— Это ты, Павлик? — после некоторой паузы спросили из-за двери.

— Я, дядя Сергей, у вас тут какая-то записка в дверях торчит, не заметили?

— Нет, а что там?

— Не знаю.

— Вытащи, пожалуйста, прочитай.

— Не, я чужие письма не читаю, — отрезал мальчик, как учили, и убежал в свою квартиру. Молодец.

Какое-то время стояла тишина, видно, хозяин раздумывал, как быть. Потом на пару минут он отошел от двери, наверное, с тем, чтобы выглянуть в окошко. И снова вернулся. Замер… Наконец, любопытство взяло верх и замок тихо щелкнул…

Полынцев с силой дернул ручку на себя. Цепочка натянулась и с лязгом отскочила в сторону. Фокин решительно бросился внутрь.

— Мили… — попытался он представиться, но тут же получил прямой удар в челюсть и проглотил окончание 'ция'.

Только сына слона и бегемота не так легко было сбить с пути. Он лишь тряхнул головой и снова ринулся вперед. На этот раз в лицо, догоняя друг друга, врезались оба кулака. Олега повело вспять…

Полынцев прыгал у дверей, как мальчуган на демонстрации, которому из-за спины рослого дяденьки ничего не было видно.

— Пусти, пусти! — кричал он, отпихивая напарника в сторону, на самом же деле, толкая его вперед, потому что узкий коридор не позволял крупнопанельному другу совершать обходные маневры.

Получив еще два удара в голову, Фокин плавно перетек из одного глубокого нокдауна в другой, тоже не мелкий. Андрей, наконец, протиснулся между стеной и безвольным телом друга и выхватил из кобуры пистолет:

— Руки в гору, морду в стену, живо!

— Ага, стреляй в безоружного, — злобно бросил Жуков, поигрывая квадратными плечами.

Да, стрелять было нельзя. Знал законы бизнесмен, разбирался в праве. Полынцев демонстративно медленно размахнулся рукой, а сам резко ударил ногой (в пах — так учил Гусев). Жуков успел среагировать на движение и отскочил в сторону. В следующий миг он резко прыгнул на Андрея с боксерской двоечкой (левой, правой). Полынцев пригнулся и встретил его прямым ударом, опять же в пах (Гусев не успел научить другому). Коммерсант снова увернулся. Андрей, как и в первый раз, замахнулся рукой, а ударил ногой. Ботинок шаркнул противника по бедру (уже ближе к цели), и Жуков отпрянул назад.

— Все, сдаюсь, начальник, сдаюсь.