Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке

Вне всякого сомнения, наш герой был человеком лояльным и умел угождать – будь по-иному, Державин не стал бы его рекомендовать Платону Зубову. Однако за личиной спокойного и исполнительного служаки, карьериста скрывался азартный игрок, который всегда был готов идти на риск. Так или иначе, когда Резанов перешел на службу к Зубову, он, конечно же, рассчитывал, что, если Зубов останется в фаворе, выигрыш будет очевиден – это еще одна ступенька наверх. Но, с другой стороны, Резанову не отказать в осторожности. И он скорее консерватор, чем «революционер». Он, к примеру, за версту обходил Радищева, не разделяя его радикальных взглядов. Резанов был большим патриотом – или по крайней мере хотел себя показать таковым в своей переписке. «Патриотизм заставил меня изнурить все силы мои: я плавал по морям, как утка; страдал от голода, холода», – пишет он Михаилу Булдакову. В его предсмертном письме мы читаем такие строки: «Остается мне пожелать только того, чтобы мой труд Монарху угоден был», больше ему «собственно, ничего не нужно»³⁰.

Очевидцы, с которыми Резанов совершал морские путешествия, оставили много свидетельств о том, что он своими патриотическими тостами за здоровье императора выбивал слезу у бывалых моряков. Резанов считал себя «слугой государя», проводником его идей, человеком, который работает на благо и для величия России, стремясь расширить ее границы.

Нам сложно сказать, насколько он был искренним, но то, что он человек долга, – не оставляет никаких сомнений.

Вернемся, однако, в Петербург конца восьмидесятых годов XVIII века. Во время работы у алчного Зубова Резанов встретил человека, влияние которого повернуло его жизнь в совершенно неожиданное русло. Им оказался Григорий Шелихов – миллионер, купец, авантюрист, первопроходец и исследователь, которого при Дворе иногда с иронией, а иногда и с завистью называли «российским Колумбом» и «королем Сибири».

4. Король Сибири

…По северо-восточному океану почти все коммерческие дела, которые сходственнее грабежом назвать можно, в руках помянутого Шелихова. <…> [Он] довольно имеет всей той жестокости, которую мы о Гишнанцах читаем в древней американской истории, когда он мог над бедными алеутами пробовать свою саблю, пистолет и винтовку.

Эрик Лаксман – графу Александру Безбородко, теневому министру иностранных дел в конце правления Екатерины¹

Потомки не так уж много знают о Шелихове, а некоторые и вовсе не слышали его имя, хотя он входит в число первооткрывателей новых земель.

Григорий Шелихов родился в 1747 году под Курском, в провинциальном Рыльске, и был сыном мелкого купца. Если уж сказать честно, в свои путешествия он отправлялся исключительно ради того, чтобы обогатиться, а вовсе не с целью открыть новые земли и прославить Российскую империю, как это делали, например, Алексей Чириков и Витус Беринг.

У Шелихова все получилось – он стал миллионером, не просто самым богатым, но самым влиятельным человеком во всей Сибири, основателем первого русского поселения в Америке. Однако не будем утверждать, что он был и самым уважаемым человеком. Таких, как он, благородные англичане с усмешкой называли набобами, или выскочками, которым повезло нажиться в колониях. Несмотря на свои богатства, счастливчики не могли похвастаться ни происхождением, ни воспитанием и часто крайне жестоко относились к тем, кто зависел от них.

Шелихов, как и многие другие купцы, отправился в Сибирь, чтобы заработать. Но от других он отличался тем, что был человеком мотивированным и амбициозным. «Его душа жаждала не столько денег, сколько славы. Не существовало того, чтобы могло бы его остановить, – писала дочь одного из партнеров Шелихова по бизнесу Екатерина Андреева-Полевая. – У него была железная воля, и многие из тех, кто его знал, звали его «человек-огонь». Во всех смыслах это прозвище было полностью заслуженным»².

Некоторое время Шелихов занимался охотой, так как хорошо знал цену пушнине, но в итоге построил огромную торговую империю, простиравшуюся от Иркутска до Камчатки. Миллионером он стал во многом благодаря тому, что Екатерина Великая еще в самом начале своего правления отменила государственную монополию на торговлю с Китаем. Спрос на сибирские меха на китайском рынке был велик, и Шелихов не упустил своего (хотя позже пожалел о том, что Екатерина выступила за свободный рынок).