Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке

Выше я написал «не без помощи Зубова», но надо отдать должное Екатерине – она была прекрасным управленцем и хорошо разбиралась в людях. Она не любила льстецов и ценила, когда советники говорили ей правду. «Мне нравится правда, и ты можешь спокойно мне ее говорить, если знание правды улучшит состояние дел, – писала императрица графу Вяземскому, после того как в 1764 году назначила его генерал-прокурором Сената. – Хочу добавить, что мне не лесть от тебя нужна, а честность и твердость»²². Державин, бесспорно, был честным и твердым человеком, но именно за честность он пострадал от трех правителей, включая, кстати, Екатерину. Но пока она подписала указ о его назначении.

В обязанности кабинет-секретарей (а их у Екатерины было несколько, одновременно с Державиным работали А. А. Безбородко, П. В. Завадовский, П. И. Пастухов, В. С. Пастухов, П. А. Соймонов, П. И. Турчанинов) входил прием прошений и жалоб на имя императрицы. Екатерине докладывали о поступающих бумагах, некоторые из них она рассматривала сама, а затем с монаршей резолюцией бумаги рассылались по инстанциям. Понятно, что просто так написать в Зимний дворец было невозможно. Сначала прошения попадали к чиновникам на местах, затем к генерал-губернатору, но рано или поздно, особенно если нужным людям передавали определенное количество хрустящих банкнот, «челобитные» оказывались на столе одного из кабинет-секретарей. У каждого кабинет-секретаря была своя собственная канцелярия со штатом сотрудников, и такая же канцелярия появилась у Державина.

Вступив в должность, Державин сделал то, что, в сущности, делает каждый здравомыслящий чиновник, – он окружил себя людьми, которым мог бы доверять. Так в его канцелярии появился Николай Резанов, которому он предложил работу личного секретаря и управляющего его канцелярией. Резанову было 27 лет, когда он обосновался в Зимнем.

Всем известно, что Зимний дворец – это резиденция российских императоров, но не все знают, что тот, в котором сейчас располагается Эрмитаж, это уже пятая «версия» главного здания Санкт-Петербурга. Сначала в 1711 году на берегу Зимней канавки появился «Зимний дом» Петра, затем были постройки 1716–1720 годов, 1732 года (здесь в качестве архитектора уже выступил Бартоломео Франческо Растрелли), 1755 года (деревянный, он простоял всего семь лет), и, наконец, в 1762 году Растрелли заканчивает строительство пятого дворца. Построенный по подобию Версаля, точно так же, как и резиденция французских монархов, Зимний представлял собой целый город в миниатюре. В лабиринтах дворца насчитывалось 1050 комнат, 117 лестниц, 1886 дверей и 1945 окон²³. Покои Екатерины находились в юго-восточном крыле, на «солнечной стороне». Из окон, выходящих на юг, открывался вид на Дворцовую площадь, из других просматривалась Миллионная улица. В то время Миллионная была самой фешенебельной улицей Санкт-Петербурга (да и сейчас это не худший адрес). Из покоев (после пожара 1837 года они были перестроены) лестница, которая сейчас называется «архивной», вела в апартаменты любовника императрицы.

Екатерина обычно вставала в шесть часов утра и сама разжигала печь в своей спальне. После восьми приходили секретари и чаще всего заставали государыню за чтением. Одетая в свободный шелковый халат, Екатерина вела прием до одиннадцати. Она предпочитала доклады тет-а-тет, устраивая дискуссии только тогда, когда решались серьезные вопросы. Затем Екатерина облачалась в платье и через восемь комнат анфилады проходила в так называемый Кавалергардский зал, где принимала отобранных секретарями просителей.

После легкого обеда, на котором присутствовали от десяти до двадцати царедворцев, императрица удалялась к себе, чтобы вздремнуть или почитать. Этот период времени назывался «часом фаворита» или «часом таинства». Скорее всего по «архивной» лестнице к ней поднимался Зубов. «Обучая молодежь, я оказываю империи большую услугу»²⁴, – писала Екатерина своему бывшему любовнику Сергею Салтыкову о новом фаворите.

Зимой во второй половине дня Екатерина любила возиться со своей коллекцией научных приборов. Особенно императрице нравилась «небольшая электрическая машина» – изобретенный итальянским доктором Луиджи Гальвани генератор, током которого она «в шутку» била прислугу. Иногда Екатерина писала философские трактаты и статьи для литературных журналов под псевдонимом Патрикей Правдомыслов. И что же еще? «В пять часов дня я еду в театр, играю в карты или болтаю с теми, кто приехал на ужин, который обычно заканчивается к одиннадцати»²⁵.