Грани

Внезапно Толин резко, с хрипом глотнул воздух и очнулся. Николас сидел около него, поддерживая голову, которая опустилась на ступеньки, все время, пока ангел снова переживал прошлую жизнь в Венеции.

Архангел вопросительно посмотрел на него. Они понимали друг друга без слов. Видение имело одну цель: Толин должен был еще раз пережить этот момент, чтобы снова ощутить, что до сих пор считает прежнюю жертву и все последующие, на которые он шел, ненапрасными. И Соня, его подопечная (читатель к этому моменту мог так увлечься сюжетом про Толина, что про Соню уже забыл), не случайно оказалась в Италии, в Венеции, потому что ангел всегда хотел вернуться когда-нибудь туда, но ни разу не делал этого, так как боялся, что на него вновь нахлынут горькие воспоминания. Сейчас же он отчетливо ощущал, что все произошедшее было, пожалуй, самым светлым воспоминанием его души. Он бессознательно уходил от того, от чего нельзя убегать вечно. Наши страхи рано или поздно накатывают на нас удушливой волной, и в такие мгновения важно научиться смотреть им в лицо. Ведь в них нет ничего ужасного. Боль доставляет наша реакция на произошедшее, но не сами события.

Толин приподнялся на локте, он наверняка знал, что его следующая подопечная будет жить в Венеции, когда он вернется к работе. Ему необходимо вернуться в Италию, чтобы наяву пережить все прошлые переживания. Не дойдя до «библиотеки», он уже получил ответы на несколько вопросов, которые мучили его долгое время. Это чрезвычайно радовало и воодушевляло. Толин понял свое предназначение, а архангел фактически утвердил Толина на «должность» ангела любви.

Они зашагали вверх по лестнице. Туннель, в котором она была проложена, все сужался, и под конец идти приходилось, согнувшись в три погибели. Внезапно наверху показался люк. Николас поднял руку, пробормотал что-то себе под нос, и люк откинулся. В глаза ударил свет, ослепивший Толина. Когда взгляд привык к свету, он увидел, что Николас уже пролез в узкое отверстие и теперь протягивает ему руку. Толин последовал примеру архангела и оказался на черной узорчатой металлической винтовой лестнице, вокруг ничего не было видно, поскольку все было окутано густыми облаками.

Они поднимались все выше и выше сквозь слой облаков, влага которых буквально душила Толина. И вдруг, в один миг, они вынырнули из серо-белой массы и оказались под солнцем, небо стало настолько пронзительно ярко-голубым, что ослепило ангела. Он отвернул голову и прикрыл веки рукой. Тем временем они добрались до конца лестницы, и теперь, глядя вниз, можно было увидеть, что под площадкой, на которой они стояли, была заметна тройная радуга вокруг тени от их уступа. Николас удивленно приподнял брови:

– Знак хороший это, – и снова принял прежний невозмутимый вид.

Толин огляделся вокруг. Сверху облака казались бесконечной снежной пустыней. Кое-где они складывались в причудливые фигуры, отбрасывая тени. В некоторых местах угадывались бороздки, проходившие по облакам, словно тропинки в зимнем лесу. Толин невольно залюбовался открывшимся видом, забыв о цели своего прихода.

Его размышления прервал голос Николаса:

– Жалко, что не знают до смерти люди, что свет солнечный в их жизни всегда присутствует. Над облаками достаточно иногда подняться, чтобы его увидеть, или хотя бы вспомнить просто, что не девается никуда он… никогда… – Он задумчиво оборвал фразу. Толин не совсем понимал, к чему была эта тирада про солнце, ведь сейчас они пришли сюда совсем по другому поводу.

Николас посмотрел на Толина:

– Тебя, наверное, волнует, почему весь путь пешком проделали мы, почему лифтов нет здесь, отчего не взлететь просто и здесь не оказаться сразу же. В том дело, что убедиться необходимо было, что тебе найти ответы действительно поможет это. Ведь не все информацию трактовать правильно способны, в «библиотеке» зашифрованную.

– Но где же эта информация? – поинтересовался пораженный Толин.

Он представлял, что его взору представится множество книжных полок, уставленных старинными фолиантами, а вместо этого повсюду торчали одни лестницы, а под ними до горизонта, насколько хватало взгляда, простиралась белая равнина облаков.

– Ты представь, сколько книг понадобилось бы, чтобы все вопросы и ответы вместить. Незачем их видимыми делать, чтобы пришедших не отвлекать, ведь существуют вопросы у души каждой, на которые ответы она получить хотела бы. Поэтому, если ответ свой найти попытаться хочешь ты, сначала вопрос сформулируй, и тогда, необходимо это если, открыты решения будут.

Толин закрыл глаза и сконцентрировал всю свою энергию на тех вопросах, которые его волновали уже очень и очень давно. Первый: есть ли для него способ быть с Лидой? И второй: как помочь Соне вернуться к реальности, помочь ей осознать, что она погибла? Он повторял их про себя, как заклинание, потом почувствовал, что они начинают вырываться наружу и он произносит их вслух, затем начал выкрикивать их. Николас никак не реагировал на это, словно не замечал ничего необычного в происходящем.

И вдруг вдалеке среди облаков появился еле заметный серый смерч. Воронка казалась крошечной, настолько далеко она находилась. Но она стремительно приближалась к Толину и Николасу. Ангел немного смутился при виде этого явления, но, видя невозмутимость архангела, тоже успокоился. Смерч разрастался в размерах, появился низкий гул. Контраст с белоснежными облаками становился все явственнее по мере приближения смерча. Казалось, своим основанием он подпитывается паром из кружевных облаков. Толин смотрел на происходящее как зачарованный. Смерч приблизился почти вплотную и затем резко остановился. Он замер, и Толин хорошо мог рассмотреть его. Клубы тумана, образовавшие конус, застыли и теперь были похожи на большую серую слоеную трубочку из теста.

– И что теперь? – спросил ангел.

– Дыши глубоко, – ответил Николас.

И Толин начал дышать. Он втягивал воздух носом, ртом. Каждой клеточкой своего существа. Он закрыл глаза, чтобы ощутить перемены, которые с ним, вероятно, должны были произойти. Так продолжалось какое-то время, а потом он неожиданно почувствовал… Сквозь его легкие просачивался серый туман, он ощущал его тяжесть, запах сырости, но в то же время с каждым вдохом он успокаивался, чувствовал, что находится у той грани, после которой ему откроются все ответы. Он замер в предвкушении. И то, чего он ждал, лавиной обрушилось на него. Вслед за серым туманом в его легкие, на него, на его голову излился яркий, необыкновенно белый свет. Он открыл глаза, и, хотя держать их полностью открытыми он не мог, поскольку свет слепил его, он видел, что туман пропал, видимо, он весь вошел в него.