Грани

Не то, чтобы он сгорал от страсти, нет. Он не испытывал и характерного для влюбленности нежного и трепетного волнения. Скорее наоборот, сейчас он был спокоен как никогда. Прежде он был влюблен, и то было страшным и разрушительным чувством, которое давало лишь унижение, за которым следовало лишь разочарование. То, что воцарилось в нем сейчас, не было ни влюбленностью, ни страстью, ни, тем более, любовью. Лилит не пленила его ни красотой, ни умом, хоть и была и красива, и умна для своих лет. С другой стороны, глупо было отрицать, что она была ему глубоко симпатична своей живостью, смелостью, легкостью характера и простым обращением.

Что греха таить, у нее были красивые глаза, волосы, голос, но разве он не видел женщин более красивых и волнующих? Конечно, видел. В Лилит было что-то другое – что-то, что так тянуло его, заставляя проникаться к девушке глубокой симпатией. Возможно, это были те мысли, которые она высказывала. Да, они были слишком дерзкими и не всегда рациональными, но было в них кое-что очень важное – она верила в то, что говорила. Еще Роджеру нравилось то, как она видит мир вокруг себя: она понимала, что он устроен сложно, но объясняла это только тем, что черное и белое так причудливо сплелось, поэтому и совершается столько глупых ошибок, если они, конечно, вообще бывают умными. Ей было интересно увидеть, как и чем живут другие люди, она не была равнодушна к ним, к жизни в целом, она была открыта миру, мечтала наполнить свою жизнь каким-то особым смыслом. Как и он прежде…ПРЕЖДЕ, чем стал, тем, кем стал – это было в ДРУГОЙ жизни.

Они говорили долго и жадно. Говорили обо всем на свете: о книгах, о людях, о короле, истории. Пусть в этом разговоре не было глубоких суждений или беззаботной глупости, зато была непринужденность и живость. Это не было поединком двух умов: они просто делились мнениями друг с другом, соглашаясь или пытаясь освятить вопрос с другой стороны. Теперь за столом сидели не пират и аристократка, а просто люди – люди без всех этих статусов, не обремененные условностями и правилами… Просто моряк и любопытная девчонка, просто два молодых человека. Они были из разных миров, и от этого было только интереснее. Им было легко и весело, уютно. Постепенно их интонации и разговор, вследствие, стал принимать дружеский оборот: они уже без стеснений смеялись и шутили.

– Лилит, прости меня. Я так долго держу тебя здесь. – Опомнился он. – Ты наверно устала, если хочешь отдохнуть, я позову Ли или Стерта. – «Неужели это все?» внутри кольнула то ли обида, то ли… Ей не хотелось, чтобы этот разговор заканчивался.

– Я совсем не устала, Роджер. – Она и правда не выглядела уставшей, скорее наоборот, ее глаза живо блестели, а на щеках играл румянец. – Странно прозвучит при данных обстоятельствах, но я рада, что провела этот вечер с тобой… – Она улыбалась одними глазами, но постепенно на ее лице расцвела улыбка. Роджер не мог ей не ответить. Неожиданно обоим стало неловко. – Спасибо тебе. – В темной и яркой синеве не было больше ни льдинки надменности или цинизма. – Аристократы кичатся своим образованием, манерами, – с презрением начала она, – а большинство из них выглядело бы сейчас болванами: какой-нибудь напыщенный лорд сидел бы с непроницаемым лицом, изучая бокал вина, а великосветская леди, молча, улыбалась, как кукла. Или же они заученно и вычурно повторяли старинные анекдоты, или же обсуждали новости, не понимая толком, о чем, собственно, говорят. – Роджер поразился ее пренебрежительным тоном в отношении того сословия, которому она сама и принадлежала.

– Они слишком ограничены своим статусом. – Миролюбиво отозвался он. Девушка молча пожала плечами. Едва ли она согласится с ним, но и пытаться переубедить не будет.

– Еще раз спасибо за этот вечер. Я была ужасно напугана и зла на тебя… – краска придала ее лицу еще больше очарования. Ему хотелось улыбаться, и он улыбался: широко и искренне.

– Вчера я был с тобой слишком резок, но и ты должна понимать меня. – Недолгая пауза, но долгий зрительный контакт. – Вообще это все очень странно и против всяких правил. – Немного грустно – или ей показалось – произнес он, как заученный текст. – Мне, правда, жаль, что ты здесь. – Взгляд сапфировых глаз стал теплым и доверительным. – Здесь слишком опасно для тебя.

– Все мы в опасности сейчас: открытое море, пиратское судно, нашумевший капитан… – Слегка улыбнулась она. Он ответил такой же едва заметной улыбкой.

– Нет, ты находишься в куда большей опасности, нежели кто-либо другой на этом судне. – Аристократка пожала плечами. – Возможно, мое отношение к тебе и изменилось, но экипаж… хоть мои компаньоны, проверенные люди… Но все мы немного звери, не забывай об этом – Предупредил он. А ей стало так нестерпимо больно, но отчего она не знала… Глаза заслезились, ком встал в горле, чтобы не расплакаться, девушка встала и начала ходить по каюте (благо, она была далеко не такой маленькой, как «гостевая»). – Что с тобой? – Он подошел к ней.