Грани

- Я в Сибири? - на всякий случай стоило проверить догадку.

Дед покачал головой.

- Нет. Я не знаю такого места. А у нашего села названия нет.

Я вздохнул. Под повязками зудело и чесалось. Значит идёт быстрое заживление.

- У меня мало времени. От того, когда я приду, слишком многое зависит.

- Ты лучше отдохни, - староста положил сухую крепкую ладонь мне на лоб, и я отключился.

Среди ночи меня что-то разбудило. Под ногами оказался мягкий толстый коврик, связанный из лоскутов. Всё мое "непотребное добро", как изволил высказаться староста, уже лежало здесь же, рядом, на широкой лавке.

Пока я спал, повязки, кажется, сменили ещё раз. Я ощущал на коже холодок от каких-то мазей. И вообще чувствовал я себя намного лучше. Оделся. Вокруг стояла тишина. Обычно в любом сельском дворе даже ночью идёт какое-то шевеление в птичнике или там ещё где, здесь же я не слышал ничего. Странное какое-то село, лубочное... Я вышел из пристройки. Прохладный воздух, ясное высокое небо, усыпанное незнакомыми узорами звёзд. И целых две луны, маленьких и не очень ярких. Но их света вполне хватало. Замечательно. Куда бы нас не заносило в Зоне, всегда были те же самые наши созвездия и одна луна - здоровенная серебристая монета, ну или какая-то её фаза.

Не светилось ни одно окошко. Только слабый ветерок шелестел ветвями каких-то невысоких деревьев в саду. Я тихонько вышел за ворота. Пустая улица привела меня к околице, обращённой в сторону леса. И в момент, когда я рассматривал травянистый склон и косо поднимавшуюся по нему дорогу, меня сзади негромко окликнули.

Это была та девушка, которая ехала рядом со мной на подводе.

- Ты уже уходишь? - в её голосе было и удивление и непонятные оттенки страха. - Так быстро?

Я медлил с ответом, не понимая происходящего.

Она подошла ближе, настолько, что я рассмотрел спешно накинутый на плечи светлый платок.

- Зачем ты уходишь?

Глаза девушки дрожали, метались по мне взглядом.

- Слишком многое поставлено на кон. Жизнь моих людей, моего народа. Там, откуда я - я неопределённо махнул рукой - сейчас решается... я даже не знаю, как назвать то что происходит. Для тебя это всё чуждо и непонятно, скорее всего.

- Там война, да? Дедушка рассказывал мне, что такое война. Это когда люди убивают друг друга.

- Убив сейчас десяток, может сотню, я спасу многие тысячи. Это я знаю точно.

- Но те, кого ты убил, их уже не вернуть! - она готова была заплакать.

- Ты предлагаешь мне бросить тех, кто верит мне, кто закрывал меня собой? Наверное, твой дед не совсем дружит с головой и честью, да и с собственной совестью.

Девушка задрожала, как от сильного холода.

- Ты ещё ничего не понял?

- Что я должен был понять?

- Это твой мир. Ты стремился сюда всё то время, сколько воевал.

Я пожал плечами.

- Мой мир... Мой мир, может, и не самый лучший, но он мой. И сейчас идёт война за него. Я должен быть там. А на это - я со вздохом окинул взглядом окрестные красоты - я сейчас просто не имею права...

Линия горизонта странно вздрогнула в неверном свете двух лун, размылась. Я сильно моргнул несколько раз, чтобы выдавленные слёзы смочили глаза, вернув им ясность. И всё равно горизонт как-то изменился, стал ближе, что ли.

Девушка обернулась, а когда снова посмотрела на меня, глаза её были полны ужаса. Она пыталась что-то сказать, но слова застряли. Я нахмурился. Происходило нечто, напрочь вываливающееся за рамки моего понимания. Далёкая линия гор стала полупрозрачной, сквозь неё проглянули несколько ярких звёзд. Пространство сворачивалось, как внутренности медленно затягиваемого кулька!

- Иди сюда! - рявкнул я, доставая нож и наклоняясь к утоптанной дорожной земле. - Быстрее!

Девушка медленно покачала головой, но ноги сами понесли её.

- Встань за спину! Из круга не выходи, что бы ни случилось!

Вот и пришло время укрепиться в вере... Ибо кто не укрепится, тем, как когда-то заметил псоглавий шаман, наступит полный и безоговорочный кирдык.

Остриё быстро, как будто ведомое вовсе и не моей рукой, вычертило на окружности руны, замкнувшие нас в кольцо. Голова не работала, я всё делал на автопилоте. Горизонт приближался, поглощая тусклой акварельной дымкой уже соседнюю долину. Стиснув зубы, я полоснул по запястью. Струйка крови щедро пролилась на руны, не впитываясь в землю. Через минуту в голове немного помутилось, в висках застучали молоточки.

- Ты убиваешь себя! - сдавленно выкрикнула из-за спины девушка.

- Не дождёшься... - сказал я, ощущая, что сознание куда-то отплывает. Но перед тем, как окончательно отрубиться, я увидел, как вокруг нас вспыхивает потрескивающий яркий кокон.

Перед глазами всё плыло и извивалось разноцветными узорами. Нос обонял изрядную вонь потной шерсти. Голова трещала, а правый глаз не открывался, залитый чем-то густым и уже почти засохшим. Я провёл по лицу рукой. Не зря меня меднолобым иногда называли - на лбу была мощная шишка. В сумеречном влажном свете просматривались деревья.

Так... Значит, всё это время я провалялся здесь, посреди Тропы, в объятьях трёхметрового шерстистого дядьки? А идиллическая деревенька в горах? От удара по лбу образовалась?