Грани Безумия (СИ)

— Вот и я люблю Алексию. Видимо даже для таких, как мы с тобой не все потеряно. Видимо и у нас есть сердца. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы моя женщина и мои дети были в безопасности, — я поздно осознал, что сказал лишнего, но эмоции взяли вверх над разумом.

— Дети?

— Да, Алексия ждет близнецов. И я не могу ее подвести и допустить, чтобы мои дети не родились, — слишком тихо ответил я.

Доменико переменился в лице, долго о чем-то думая.

— Тогда тебе стоит поторопиться, пока не стало поздно, — наконец сказал он.

— Ты о чем? — напрягся я.

— Алексия и Габриэль у Джузеппе. И только одному ему известно, что он планирует с ними сделать.

— Откуда ты знаешь? — подлетев к нему, схватил за грудки и закричал в лицо.

— Тише, если убьешь меня не узнаешь, где он их прячет.

Чуть успокоившись, я отпустил его и отошел на безопасное расстояние.

— Что именно ты знаешь?

— Люди твоего отца перехватили их машину, когда они отъехали недалеко от больницы. Охрана мертва, девушка цела, по крайней мере была.

— А Габриэль?

— Ранен. Насколько все серьезно, не стану браться судить, я их не видел.

— Ты знаешь где он их держит?

— Знаю. Я напишу. Это недалеко от города в пригороде. Небольшая заброшенная ферма. Вот только соваться туда одному, это стопроцентная смерть. Там по всему периметру охрана.

— Разберусь.

— Много людей не обещаю, но кое-кого я туда отправлю. Вопрос лишь во времени, им нужно будет около часа, чтоб добраться до Неаполя. Они помогут, при этом никаких следов не будет вести ко мне. До этого тебе придется как-то самому.

— Почему ты мне помогаешь?

— Если твой отец действительно виноват в том, что случилось с Бьянкой и во всем том, о чем ты говорил, он должен за это ответить.

— Но ведь это не единственная причина так?

— Мы с Бьянкой тоже мечтали о детях. Даже в шутку однажды придумывали имена наших будущим детям. Дети ни в чем не виноваты, и если мою возлюбленную спасти не удалось, то я хотя бы могу попытаться тебе спасти твою. Она бы этого хотела.

Я видел боль в глазах Дель Боско, и может беременность Лекси сделала меня слишком сентиментальным, но я посмотрел на мужчину другими глазами. Видимо он действительно сильно любил мою сестру, только раньше я этого не замечал.

— Спасибо.

— Пока не за что.

Написав на листе бумаге адрес, Доменико передал его мне. И когда я уже было собирался идти к машине, он меня окликнул.

— Данте, — обратился он ко мне, — Она бы стоила всего этого. Я бы поступил точно так же, как и ты, — ему не нужно было уточнять, кого он имел в виду, я понял, что он говорит про сестру, — А теперь поторопись, не подведи свою семью.

Махнув головой в знак благодарности, я сел в машину и завел двигатель. Достав свой мобильный телефон, набрал нужный номер.

— Мне нужна подмога, чем будет больше людей, тем лучше. Адрес скину в смс, сам сейчас еду туда. Отец перешел все границы, у него Алексия и Габриэль, друг ранен. Я согласен на любые условия, — отчеканил после того, как ответили на звонок и сбросил.

Глава 29

Алексия.

— Девочка, ты не железная и тебе лучше заговорить, — приторно сладким голосом произносит Джузеппе, склоняясь надо мной. Из его рта пахнет едким табаком и дешевым кофе. Обострившаяся из-за беременности чувствительность к запахам дает о себе знать и меня выворачивает наизнанку прямо на шикарные брюки ди Лауро-старшего.

Он отпрыгивает подальше от меня и матерится на итальянском, а затем что-то говорит моему палачу. Тот тут же отвешивает мне хлесткую пощечину. Щеки до сих пор саднит после ударов, поэтому боли я не чувствую. Мне хочется хохотать в лицо им обоим.

— Я ничего не знаю, Джузеппе, смирись, — выплевываю я остатки кислоты на пол.

Пытаюсь хоть немного размять кисти рук, которые до сих пор стянуты стяжками. Пальцы всех конечностей уже ощутимо покалывает и сводит судорогой.

Не знаю сколько они измываются надо мной и сколько времени я провела в затхлом подвале. Но, судя по всему, время неумолимо близится к вечеру. Меня ни разу не накормили и даже не сводили в туалет. Мочевой пузырь уже из последних сил сдерживается под давлением накопленной жидкости и подрастающих малышей.

О детях в этот момент я стараюсь думать меньше, чтобы не переволноваться и не навредить им сильнее. Только молюсь, чтобы этот изверг не бил в живот. Пока что страдают только моя голова и затекшие конечности. Впервые в жизни благодарю Бога за свое миловидное лицо и то, что мужчины думают, что я беспокоюсь о своем внешнем виде больше, чем за что-либо.

Джузеппе дает какое-то распоряжение палачу и с наглой рожей смотрит на меня с другой стороны комнаты. Отошел подальше, трус.

Громоздкий итальянец замахивается на меня ногой. Жмурюсь до звездочек под веками, но боли не чувствую. Судорожно сглатываю и открываю глаза. Он поставил ступню в армейских ботинках прямо между моих ног.

Озноб пробирает меня изнутри, когда я пытаюсь разгадать его следующие действия. Ожидаю, что он пнет меня, но мужчина лишь противно ухмыляется. С вызовом смотрю ему прямо в глаза. Кажется, что инстинкт самосохранения вовсе покинул меня.