Грани будущего

Мир качнулся, стеганула боль в коленке. Капитан упала, ощущая, как сознание заволакивает пеленой. Стало до ужаса обидно умирать в сотнях метров от состава.

«Несправедливо-о-о, Батя-я-я», — закричала она куда-то в глубину себя, словно в детстве, когда приемный отец несся к ней через все подземелье, когда падала, разбивая коленки, в вечных спорах с ребятами. На «слабо» ее брали часто, и она всегда хотела доказать, что ни в чем не уступает мальчикам, оттого были все синяки.

Да только нет больше Бати. Никто не подует на коленку, не обнимет, не погладит по головке, успокаивая, и не посоветует пойти дать сдачи задирам. Даже если главная задира — она.

Слух в какой-то момент пропал. Растерянное сознание не сразу нашло объяснение. А это просто граната рванула совсем рядом.

Все тело болело, ломило, хотелось пить, еще больше хотелось реветь и кричать, хотелось пустить себе пулю в лоб.

«Дайте кто-нибудь освобождение от этого тела!»

Темнота.

Не видно теперь ничего.

«Где фонарик? Слетел с головы».

— Сергеев… Сергеев… — прохрипела она в темноту.

Гул в голове.

Вспышки автоматной очереди рядом. Сильные руки подхватили под шею и поясницу. Смирнова отключилась, отдаваясь на волю сильным мужским рукам.

Глава 7 Аномальный синдром

Зема открыл глаза от ощущения, что кто-то дергает за щеку. Сфокусировав взгляд, увидел Ольху в медицинских перчатках. Освещение было искусственное, кто-то светил фонарями из-за спины докторши.

Юноша ничего не чувствовал, но этот свет резал глаза. Руки не двигались, язык не ворочался, чтобы протестовать или хотя бы прошептать. Беспомощный больше, чем дитя, Зиновий мог только вращать глазами.

Новорожденные могут хотя бы кричать.

Перед глазами мелькали пинцет и иголка с нитками. Иголка почему-то вгрызалась в щеку, но без боли. Посмотрев чуть в сторону, увидел потолок купе. Гораздо ближе, чем если бы лежал на нижней полке. Похоже, Ольха оперировала, стоя на столике. Рядом на багажной решетке висела капельница. Объемистая бутыль выделяла бесцветное лекарство по капле.

«Зачем? Я ранен?»

Губы Ольхи двигались, она активно что-то говорила, но для Земы абсолютно беззвучно. Вначале все показалось дикой шуткой, но лицо подземной подруги было серьезным, сосредоточенным. Никаких подколов. И Зиновий понял, что контужен. Не слышал ни звука, как тогда — в бункере.

По завершении манипуляций над щекой доктор провела пальцами перед глазами, пощелкала теми же пальцами рядом с ушами. Зема поводил глазами из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то донести: «Нет, не слышу! Ничего не слышу! Я оглох!!!»

Ольха нахмурилась больше прежнего. В руке появился шприц с бесцветной жидкостью. Постукав по нему пальцем и изгнав пузырьки воздуха, доктор взяла за руку. Прикосновение ощущалось. Значит, тело еще не совсем отказало. Едва шприц попал в вену, как Зема погрузился в милосердные воды забвения.

Следующее пробуждение было в ореоле света. Дверь в купе оказалась открыта, и солнце светило сквозь окно под потолком в проходе. Бесконечный дождь иссяк.

«Сколько времени я проспал? Всю ночь?»

— Эй… — Голос звучал слабо, как у вылупившегося из яйца цыпленка.

Высушенные жаром губы растянулись в улыбке — слышу! Слух восстановился. К черту эту слабость во всем теле, надо вставать и идти. Что вокруг происходит?

Снизу показалась голова Ольхи. Появилась, едва пациент начал ворочаться. Зема краем глаза заметил, что повязка у него не только на щеке: левая ладонь и правое плечо забинтованы. А костюм «саламандра» снят.

«Это когда это я успел нахватать осколков?»

— Не дергайся, Зем, — предостерегла доктор. — Лежать тебе еще и лежать. Нагулялся. Отдыхай.

— Что… слу… чи… лось? — Юноша никогда бы не подумал, что произносить слова бывает так сложно. На секунду показалось, будто увеличилась в размерах щитовидка, что означало бы сильное радиационное заражение. Но дышалось не в пример легче, чем говорилось.

Доктор приблизила к губам кружку с водой, приподняла голову. После первого же глотка Зема закашлялся. Влага впиталась в иссушенный язык, и горло не получило ничего, лишь обиженно запершив.

— Да много чего. Почти половина группы не вернулась. Ты принес тело адмирала. Я сделала Брусову вскрытие. Обширный инфаркт не оставил ему никаких шансов. Его вытащили из-под тебя. Ты неудачно упал на рельс, вывернул руку из сустава. Мы едва сняли с тебя костюмы. АРК был нашпигован осколками, как ежик, и скрипел так, что выкинули от греха подальше. Облученный он. А сколько раз «саламандра» спасла тебе жизнь, я даже не считала. — Ольха вздохнула и продолжила: — Принесли тебя оглушенным, кровь хлестала из ушей. Да все обошлось. Щеку только криво зашила. Темно было и времени мало. Так что прости за шрам. А самой радиации ты если и хлебнул, то немного. Бессмертных сказал, что фон за городом почти уже в норме был, когда вы возвращались. Но я тебе антирадин с физраствором влила на всякий случай, чтобы волосы свои шикарные не потерял. — Ольха улыбнулась уставшей улыбкой. Круги под глазами говорили, что она давно не спала.