Грани игры

Прыжок стоил гончей дорого. Едва она неловко опустилась сразу на четыре кости, как несколько тяжелых копий пронзили её тело. Убить не убили, но пригвоздили нежить к земле так плотно, как юнаты пришпиливают иголками бабочку к картонке, собирая свой первый гербарий.

Тём спрыгнул за спиной у пытающейся вырваться из западни гончей и с силой обрушил удар "Змеи крови" на кость задней ноги. В этот раз это был не укол, а секущий удар, удачно пришедшийся в сочленение. Кость хрустнула, монстр жутко взвыл и рванулся, но поймал между ребер ещё четыре копья от пифэри. Повторный удар в то же место у норда вышел на заглядение, — точный и сильный. По внутренним ощущениям Тёма это был критический удар, и он решил перед выходом из игры подтвердить эти ощущение просмотром лога, а пока было не до этого. Надо было срочно добивать жутко воющую, и пытающуюся сорваться с "якоря" трехлапую нежить.

Ещё читая всякие фэнтезийные книги, Тём иронично думал где же находится командный центр у подобных тварей, если у них вместо мозгов сплошная кость.

Теперь, отрубив с надцатого удара голову твари, всё таки заметно слабевшей под градом камней и ударами копий от дикарей, Тём удостоверился что центр управления всё таки был у гончей в голове. Глаза твари погасли, хоть когти на не обрубленных передних лапах продолжали вспарывать землю, оставляя в ней глубокие борозды. Глядя на пустой костяной череп, Тём только руками развел: "Магия! Некро!".

Со второй гончей справились уже быстрее, дружно навалившись на пришпиленную к земле копьями и обездвиженную нежить.

Старик, избавленный от необходимости "бодаться" с гончей взглядами, усилил шуршащее звучание своего инструмента, после чего что‑то пропел и резко махнул двумя руками с зажатыми в них "маракасами" в сторону гончей. Тёму показалось, что темные брызги сорвались из глазниц птичьих черепов и черными точками впились в шейные позвонки монстра.

Не раздумывая, норд несколькими секущими ударами прошелся по шейным позвонкам. Кость от соприкосновения со сталью хрустела и рассыпалась. Тём даже забеспокоился как бы "порча" наведенная Стариком и сделавшая кость хрупкой не "прилипла" к лезвию "Змеи крови".

Но к его удовлетворению, лезвие глевии, отсекшее голову второй костяной гончей, оставалось таким же чистым и не запятнанным, как и до этого.

Старик смахнул со лба несколько крупных капель пота, видать и ему поединок с "собачками" дался тяжело, и сказал, глядя Тёму в глаза:

— Я приглашаю тебя стать на сегодня моим гостем. Тебе ничто не будет угрожать в моем поселении. Ты принимаешь мое приглашение, норд?

Тём не знал, подразумевает или нет его ответ какую то ритуальную фразу, типа местного "У вас продается славянский шкаф". Поэтому ответил без выкрутасов.

— Принимаю. С благодарностью к воинам, сражавшимся со мной плечом к плечу.

Старик усмехнулся, ничего не добавил к сказанному нордом и молча пошагал к поселку. Тём пробежался по убитым монстрам, подняв с них денежку и по два "клыка слепой ярости", решив после разобраться у алхимиков в их стоимости, после чего быстро догнал возглавляющего отряд Старика.

Так молча они и вошли в поселок — чуть впереди шаман и норд, а за ними остальные соплеменники Старика, тащившие на ношах, сооруженных из копий и меховых плащей, шестерых раненых в бою своих товарищей.

На улице перед домом шамана их уже ждали все остальные жители поселка. Шаман остановился и поднял вверх руку, просто привлекая всеобщее внимание, а отнюдь не призывая своих соплеменников к тишине. В поселке, в котором было много женщин и детей, а под ногами бродили куры, не замеченные Тёмом в первый приход в поселок, было и так неестественно тихо.

— Сегодня у нас хороший день. Хоть я ждал посланников мертвых завтра, а они пришли сегодня, мы не потеряли ни одного воина, женщину или ребенка. Есть время до следующего набега, чтобы не боятся выходить за наши стены.

Шаман сделал паузу и добавил, — Но не беспечными. А сегодня я объявляю праздник для всех.

Вот теперь поселок взорвался! Кричали и хлопали друг друга по спинам мужчины, особенно доставалось воинам, уходившим за ворота с шаманом. Громко переговаривались женщины, смеялись дети и кудахтали куры. Как будто, после слов Старика, кто‑то за его спиной опустил тумблер и включил звук.

Столы на всех сооружали прямо посреди улицы. Женщины принялись хлопотать с приготовлением праздничного ужина, мужчины помогали им ловить кур, толочь зерно и стругать коренья. Тём в это время походил по поселку, позаглядывал в дома — землянки, но быстро это дело оставил. Скучно. Землянки одинаковые во всем, как под копир. Его никто не трогал и ничему не препятствовал. Но и на вопросы никто не отвечал. Жали плечами и отворачивались. Похоже, понимать вопросы норда и отвечать на них мог только Старик.

На ужине их с шаманом места были рядом, во главе стола.

Тём едва дождался, пока принесут и начнут разливать из высоких кувшинов тот самый вересковый мед.