Грани нормального

 

 

Утром, проснувшись удивительно бодрой и отдохнувшей, я на ночные приключения смотрела уже под несколько другим углом.

Во-первых, все эти страхи и шорохи теперь отчетливо отдавали блажью впечатлительной барышни. Ну, подошел кто-то в темноте, можно подумать, если бы он мне там в лицо фонарем посветил, я прониклась бы бОльшим доверием. И хотя такой уж трепетной я никогда не была, но чисто по-женски боюсь темноты, незнакомцев и пауков. Пауков особенно.

Во-вторых, темнота вообще провоцирует страх, привет из далеких времен, когда люди носили шкуры и жили в пещерах. Мало ли какой саблезубый тигр в полумраке затаился, вот у нас и происходит экстренный выброс адреналина, если резко шугануть ночью. А я ещё и уставшая была, дополнительный фактор стресса.

В-третьих, у нас в семье отношение к полиции вообще прохладное. Нет, никто ни в диссидентах, ни в жертвах полицейского беспредела не значился, но бабушкин отец во время войны попал в плен, и всю семью потом репрессировали по известной статье. Слава Богу, отправили не на Соловки или Колыму, а всего лишь в Среднюю Азию, и то буквально на пару-тройку лет.

Вот у меня, наверное, это всё и наслоилось на бабулины страшилки о приезжающем в ночи черном «воронке».

Поэтому, ещё раз всё обдумав и решив, что надо завязывать с триллерами на ночь, я прогулялась с Булькой, прибралась в квартире, а потом заскучала. Заскучала настолько, что решила добежать до работы, тем более что я так и не нашла свой mр-тришник, одна надежда, что забыла вчера в клинике. А раз делать нечего и даже ещё не вечер, отчего не прогуляться?

Пес моего энтузиазма не поддержал. Он вообще больше диванный житель, потому, чутко держа уши «топориком», если так вообще можно сказать о его локаторах, проводил до входной двери и с чувством выполненного долга отправился досыпать. Мне кажется, он порой вообще меня стеснялся. У всех порядочных собак хозяева, как хозяева, и только его бестолочь где-то постоянно шляется, заставляя питомца ждать в тоске и одиночестве.

Коммунальщики все-таки справились с гололедом, и теперь можно было не опасаться за целостность конечностей, так что до работы я решила прогуляться пешком. Если идти не по улицам, а свернуть через пешеходный мост над железнодорожными путями, а потом пройти узким переулком между гаражным кооперативом и огороженным котлованом, тут всего минут двадцать ходу. О том, чтобы проделывать этот путь в темноте, и речи не шло, я не настолько отчаянна, но отчего не срезать белым днем?

Наверное, все-таки на меня вчерашнее как-то подействовало, потому что шла, постоянно оглядываясь. Несмотря на непрезентабельность дороги, люди ею пользовались активно, поэтому в одиночестве я ни разу не оставалась. И все-таки ощущение навязчивого взгляда в спину не отпускало. Пару раз я оглянулась, но ничего подозрительного не заметила.

Какие-то мужички стоят над открытым капотом машины, глубокомысленно почесывая затылки.

Возле магазина автозапчастей разгружается «Газель».

Крупный пес, в котором мне почудилась капля волчьей крови – уж больно характерная морда, - потрусил куда-то по своим делам. Ему вслед  посмотрела особенно пристально, по строению тела и из-за густой шерсти сразу и не поймешь, кобель это или сука, но клипсы в ухе точно нет. Как и ошейника, скорее всего бездомный, надо будет попробовать приманить и стерилизовать.

Не то, чтобы у меня руки чесались лишить кого-то возможности иметь потомство, но прошлой зимой тут было два случая нападения стаи бродячих собак на людей, и повторения этого крайне не хотелось бы. Понятно, что стерилизация не панацея, а голод не тетка, и резкого снижения агрессии, как обещают защитники зверья, не будет, но они хотя бы не будут плодиться. Потому что самый страшный зверь это тот, кто защищает своих щенков.

Уже в дверях клиники я столкнулась с владельцем магазина зоотоваров, с которым мы и делили помещение. Егор как раз вытаскивал пустые коробки, до этого полгода валявшиеся в подсобке, на что постоянно жаловались продавцы.

- Надюха, привет, - он кивнул мне, не отрываясь от основного занятия по утрамбовыванию картона в мешок с ноги. – Ты же, вроде, в отпуске?

- Добрый день. Да, но по делам забежать надо, - я уже почти прошла в пропитанное специфическим запахом кормов для животных помещение, как он снова меня окликнул:

- Тебя клиент-то нашел?

Так и не шагнув через порог, я остановилась:

- Какой клиент?

- Вчера утром приходил парень, говорит, ты оперировала его собаку, хотел что-то уточнить. Нина предложила проконсультировать, он уперся, что нужна ты, полчаса, наверное, бухтел. Нинка плюнула и дала твой номер телефона, сама до тебя дозвониться не смогла.

Конечно, не смогла, в  наш с Булькой поход за молоком я его оставила в другой куртке дома. А потом, когда увидела пропущенный, Нина уже искалечилась и по какому поводу мне названивала, она не вспомнила.

- Что за собака и с чем связана консультация?

- А я знаю?

Пожав плечами, он вернулся к своему занятию, а я, на всякий случай проверив телефон, убедилась, что пропущенных звонков нет. Ладно, нужна буду, найдет.

Плеер нашелся в ящике стола, а за ним сидел Димыч, мелкий и щуплый парнишка весь в татухах и пирсинге, который пришел к нам летом, но уже завоевал любовь клиентов и их питомцев. А уж как за его внимание соревновались девочки-продавцы, ууу… Удивительно, что в рукопашной не сошлись.

Он у нас был специалистом по всяким ползучим гадам и крупным насекомым, которых я уважала и, откровенно признаться, чуток побаивалась, ну, или брезговала, что даже ближе к истине, потому в данную область ветеринарии не лезла.

- О, привет, - он дружелюбно махнул зажатой в руке обкусанной булкой.

Ругать за то, что ест прямо в кабинете, мне было неохота, да это и бесполезно. Сколько раз ему и выговаривали, и пытались штрафовать, но в закуток дальше по коридору, который гордо именовался служебным помещением, его было не загнать. Честно говоря, я и сама там не любила бывать, потому что некоторые гробы просторнее, чем тот встроенный шкаф, который нам от щедрот своих выделило руководство клиники для принятия пищи.

- И тебе привет. На бумаги не кроши. Не знаешь, кто меня вчера искал?

- Видеть видел, но знать его не знаю, - Димыч послушно отвел руку в сторону, и теперь крошил на принтер. Ладно, бумаги в нем сейчас нет, так что формально просьбу выполнил. – Вообще мутный он какой-то.

- В смысле? – Я смотала наушники так, чтобы они намертво не запутались и уставилась на коллегу. Тот задумчиво почесал бровь.

- Вот есть такие люди, которых видишь первый раз, а знаешь, что у него собака.

- Ага, ботинки покусанные и шерсть на штанах.

- Неее… Это другое. А этот по сторонам косился так, будто вообще первый раз тут был. И морщился.

Аромат в магазине действительно ядреный, с этим не поспоришь, поэтому сразу после работы я обязательно мою голову. Не очень приятно сознавать, что волосы источают аромат «Педигри», даже если производитель обещает, что он придаст коже здоровье, а шерсти - шелковистость.

- Может, натуралкой кормит, а тут действительно первый раз, жена собаку привозила. Да мало ли как бывает. Что за собака-то?

- А это вторая странность, он сказал, что оперировала её ты три недели назад.

Я припомнила работы за указанное время.

- Да у меня на той неделе был только один опердень, и там только кошки были. И один шпиц, но его хозяйку знаю, в соседнем доме живет.

- Вооот! Может, к тебе кто-то так клинья подбивает, а, Надежда? – Он открыл рот и набрал воздуха в грудь.

- Только попробуй эту песню запеть, удавлю на месте.

Димыч довольно хмыкнул и вернулся к недоеденной булке.

Названивать Нине по поводу вчерашнего клиента я не стала. Пусть человек болеет в свое удовольствие. Тем более, что номер мой ему дали, если действительно нужна консультация, свяжется.

На этаже меня ждал сюрприз. Нет, не тот, который могут оставить кошки и ненароком забредший переночевать бродяга.

В щель моей двери был засунут свернутый вдвое лист бумаги.

Развернув его, увидела написанное четким округлым почерком патологической отличницы:

 

«Не застала тебя дома, а телефон не знаю. Приходите ко мне в 7, с собой приносить ничего не надо.

Алеся»

 

Так, а ведь я же хотела её расспросить, откуда она тут взялась. И хотя теперь вчерашние мысли казались отголосками паранойи, узнать некоторые подробности лишним точно не будет. В конце концов, на одной площадке живем, уже почти родственники.

К назначенному времени я, самым жестоким образом оставив собаку дома, нажимала кнопку звонка. Естественно, приходить в гости с пустыми руками дурной тон, поэтому прихватила бутылку красного вина, которую мне подарили ещё на восьмое марта. Пью я редко, а уж в одиночестве и вовсе не прикладываюсь, поэтому стоять бы ей до какого-нибудь праздника, но тут есть повод открыть. И установке дружеских неформальных отношений поможет, и слегка нас раскрепостит.

Алеся открыла почти сразу, будто под дверью сидела.

- Привет, заходи, - она отступила вглубь коридора. – Ты одна?

- Добрый вечер, - я скинула тапки, в которых перебегала площадку. – Да, мой мужчина решил, что никуда не хочет уходить от миски, остался дома.

- Ну, на то он и мужик, - Леся глубокомысленно кивнула и протянула левую руку, чтобы закрыть дверь.

На её запястье было штук десять разных браслетов. Нанизанные на резинку кругляшки камня, кажется, агата, кожаные на завязках разных размеров и форм, был даже один тонкий из меди. Всё это добро закрывало её руки чуть не до середины предплечий, но – удивительное дело! – не выглядело вульгарным. Более того, хоть браслеты были разных форм и материалов, они странным образом гармонировали между собой.

Спрашивать её о любви к побрякушкам я не стала, отметила только, что и на второй руке их не намного меньше. А вот колец на тонких длинных пальцах не было вообще.

Зато в ушах…

- Ух ты!

Вот тут, каюсь, не смогла сдержать завистливого вздоха.

Лет с семи я очень хотела проколоть уши. Прям бредила этим, сама не знаю, почему. Мама, устав от нытья, отвела в салон, где мне продырявили обе мочки. А вот тут и выяснилось, что уши у меня капризные, носить могу только золото, и то далеко не всякое. Промаявшись года полтора, я серьги вытащила и больше не вставляла, смирившись, что не судьба мне легким поворотом головы ослеплять блеском украшений.

- Нравится? – Она чуть кокетливо отвела вьющуюся прядь, чтобы та не мешала рассмотреть красоту.

Сначала я решила, что это каффы. Семь почти черных камешков, самый мелкий на верхней точке уха, самый крупный на мочке. Они были соединены тонкой проволокой с завитушками, будто стекавшей по кромке ушной раковины.

Присмотревшись, я поняла, что держатели там не декоративные. Это было семь сережек, собранные в единую конструкцию. Красиво, но до чего же, наверное, неудобно…

- Класс. А не тяжело?

- Нет, нормально, привыкла уже. Проходи, чего мы застряли в прихожей?

Квартира была зеркальной копией моей, тоже однушка, но чувствовалось, что сюда только-только въехали. Легкий специфический запах пустующего жилья не перебили ни почти выветрившиеся ароматы бытовой химии, ни вкусный запах чего-то печеного.

- На, держи, - я сунула ей в руки бутылку, следуя за хозяйкой на кухню.

- Да не надо было. К тому же я не пью, у меня непереносимость алкоголя. Все выпьют и веселые, а я выпью и с больной головой над унитазом. Так себе особенность организма, - она скорчила рожицу, но бутылку обратно не сунула, пристроила на стол возле раковины. – Садись, будем чай пить. А хочешь, пройдись с экскурсией, правда, смотреть у меня особо нечего.

Тут она права, квартира эта, похоже, была и куплена под сдачу. Светленько, бедненько и совершенно безлико. Скромный кухонный гарнитур с необходимым минимумом приборов для жизни, в комнате, мимо открытой двери которой мы прошли, угловой диван, кресло и шкаф. Сомневаюсь, что санузел порадует чем-то неизведанным, потому от щедрого предложения пройтись по апартаментам отказалась.

Алеся расставила чашки, рядом приткнула тарелку с нарезанным сыром и вазочку с конфетами.

- Ты давно здесь живешь? – Она откинула за спину длинную косу и теперь внимательно, но дружелюбно смотрела на меня.

- Полтора года. – Чай оказался крепким и вкусным, с едва ощутимой ноткой смородинового листа. – А ты местная?

- Родилась под Питером, но выросла здесь. А теперь захотелось свободы от родни, вот, на съем подалась.

Она говорила негромко и с какой-то особой теплотой в голосе, отчего мне и самой хотелось улыбаться. Рядом с Алесей вообще было очень спокойно и… умиротворяюще, что ли. Есть такие люди, которые, как солнце, согревают всех вокруг. Вот моя новая соседка явно из их числа.

За следующий час мы успели выпить по две чашки чая, прийти к выводу, что конфеты местного производителя вкуснее, чем московские втридорога, обсудить последние городские новости и выяснить, кто где учился.

Леська оказалась выходцем из Лукоморья. Микрорайон с таким поэтичным названием находился у черта на куличках, потому желание переехать ближе к центру я поняла.

Лет пятнадцать назад одна из крупнейших строительных организаций города взялась за амбициозный проект по возведению громадного жилого массива в зеленой зоне. Расписали это так, что народ, пусть и слегка наученный горьким опытом долевого строительства, пошел косяком. Дело спорилось, пока не уперлось в тот факт, что часть территории будущего комплекса пересекалась с природоохранной зоной водохранилища, и строить там нельзя в принципе. Обычно это мало кого волнует, оформили бы разрешение задним числом, обмыли это дело в тесном кругу, и благополучно забыли. Но этим делом решили воспользоваться конкуренты, потому активно подзуживали всех неравнодушных выходить на пикеты, перекрывать дорогу строительной технике и прочее. Во время одной такой акции сильно нетрезвый гражданин таки попал ногой под колесо трактора. Естественно, вой поднялся до небес, и к вечеру молва разнесла, что там гусеницами людей давят, счет жертв пошел на десятки.

В результате строительство полностью так и не было закончено. Возвели несколько многоэтажек, на этом все заглохло. И теперь жильцы пикетировали администрацию района с требованием открыть обещанные детский сад, школу и поликлинику, на что чиновники только разводили руками и предлагали войти в бедственное положение города, в бюджете которого отчетливо просвечивало дно.

К тому же оказалось, что обещанная зеленая зона представлена донельзя загаженным парком, местом сбора всех местных алкашей и любителей выгулять собак, не утруждающихся уборкой продуктов их жизнедеятельности, и старым кладбищем. Причем, как мне кажется, близость могил раздражала жителей куда меньше всего остального.

Сама не поняв, зачем, я рассказала о своей семьи и работе и поделилась планами на ближайшее будущее. Вообще-то об этом я даже с родителями не разговаривала, а чтобы вот так с почти незнакомым человеком…

В какой-то момент я поняла, что перед глазами всё расплывается, и единственным ориентиром в пространстве остается её рука. Она бережно сжимала мои пальцы в маленьких ладонях и что-то говорила. Что именно, я не могла разобрать, плавая в словах и пятнах мягкого света от настольной лампы, но исправно отвечая на вопросы.

Её глаза казались бездонными, чистая светлая зелень становилась темнее к краю радужки, сменяясь почти черным кольцом, и я почему-то не могла отвести от них взгляда. Они была такими же теплыми и искренними, глаза ребенка на лице красивой девушки, но оторваться от них было физически невозможно.

Паника захлестнула мгновенно. Тут же сжало в тисках виски, так неожиданно и остро, едва не до дурноты.

Сидящая совсем рядом Алеся охнула и отдернулась, тоже хватаясь за голову, и, несмотря на отвратительные ощущения, я обратила внимание на то, что её руки были обнаженными. Все браслеты лежали рядом, брошенные небрежной кучкой рядом с фантиком от конфеты.

Что бы ни вызвало боль, оно меня живо отрезвило, будто ушат холодной воды вылили. А ещё это напомнило мне то, как Антон пытался повлиять на меня там, в заповеднике…

Я шарахнулась от соседки, и стул, с которого вскочила, с грохотом упал на линолеум.

- Что ты делаешь?! – Если бы получилось заорать, я бы так и сделала, но вышел полузадушенный писк.

- А ты? – Голос её звучал глухо, а сама она зажимала пальцами переносицу. До того, как прижала салфетку к лицу, я заметила, что её губы в крови.

- Что это вообще за хрень такая? – Паника улеглась, но беспокойство никуда не делось. Как и желание как можно скорее отсюда убраться. – Что ты со мной сделала?

- Чаем напоила, - чуть невнятно буркнула Алеся все ещё сквозь салфетку.

- Да ну тебя с таким чаем… - Умирающей и даже больной она не выглядела, разве что чуть виноватой и раздосадованной, потому я, не мешкая, направилась к двери. – Извини, у меня там собака некормленная, мне пора.

И, не дождавшись ответа, выскочила на площадку, благо, замок у неё такой, что ключи не нужны.

К себе  попала не сразу, трясущиеся руки все никак не могли отпереть дверь, но всё же я справилась.

Ну их, такие походы в гости! Не знаю, что это было, может, мне пора таки записаться к психиатру, но вечер теперь казался крайне странным. Как и моя откровенность. Как и тепло, исходящее от соседки, к которому так и хочется приблизиться. Но я не могла за час настолько проникнуться доверием к незнакомому человеку!

Скинув тапки и остервенело вымыв руки, я зашла на кухню, продолжая терзать ни в чем неповинное полотенце. А потом ещё и на пол его уронила.

Нет, стрелки двигались, так что часы не стоят.

Метнулась в комнату, потом схватилась за телефон, время везде было одинаковое.

Я вышла из квартиры в семь вечера. Час, ну, максимум, полтора пробыла в гостях.

Тогда почему на часах половина второго ночи?

 

Лежать без движения оказалось совсем не так просто, как может показаться. Естественно, как только аппарат включился, и чуть сонная девушка в зеленом медицинском костюме велела расслабиться и получать удовольствие, у меня тут же зачесался нос, и заныло в левом боку.

Бок этот я ушибла о приоткрытую дверь ванной, когда бегом собиралась на обследование.

Я никогда не верила в чертовщину. Всякие там гипнотизеры, бабки-ведуньи, гадалки, провидицы и прочие шарлатаны обитали где-то на краю моих интересов. На очень дальнем краю. Потому в то, что соседка меня просто чем-то опоила, верилось куда больше. Зачем она это сделала, понятия не имею, но ничего хорошего в этом точно нет.

Второй вариант ещё хуже первого. Если Алеся ничего такого не делала, получается проблема изначально во мне. Приступы страха, выпадающее время, панические атаки на ровном месте…

Оказавшись в своей квартире, первым делом я кинулась к ноутбуку, смутно припоминая, что пару месяцев назад мне на глаза попадалась реклама медцентра, где можно сделать КТ в ночное время. Ещё и скидкой грозились. О чудо, таких как я, которые вдруг после полуночи решили, что неплохо бы проверить голову, было немного, поэтому вежливая девушка предложила подъехать уже через час. Там же меня заверили, что сдать анализы тоже можно, особенно, если они не связаны с классическим общим  анализом крови. В тестах на наркотики точно ничего классического нет, потому, прихватив из заначки отпускные, которые я ещё не успела потратить, вызвала такси и направилась в дружелюбные объятия платной медицины.

Мимо двери соседки я шмыгнула как можно быстрее и незаметнее.

Молчаливая и чуть хмурая женщина нацедила у меня две пробирки крови и сдала с рук на руки в отделение компьютерной диагностики.

И вот уже несколько минут я лежала в трубе, а компьютер проверял мой мозг на комплектность. Мало ли, вдруг что лишнее найдет.

Если же все в порядке, то оставался ещё один вариант, который, конечно, лучше опухоли, но тоже не шибко радует. К участковому психиатру оказалось не записаться, поэтому я поискала среди близлежащих к дому частных клиник. Так что, если что, к одиннадцати утра уже могу попасть на прием к профильному специалисту…

Пока меня светили со всех сторон, размышляла, как и с чего всё началось.

Да, с той ночи, когда меня понесло в кусты. С одной стороны, я себя горько корила за то, что поддалась. Может, не отправься я в тот поход за неизведанным, сейчас не решала бы, что хуже - быть больной мозгом в прямом или переносном смысле. С другой же, как ни пугали последние события, Антон мог на самом деле погибнуть, и тогда я бы себя сама сожрала, что не послушалась интуиции и из-за этого умер человек.

Да и перед тем, как встретить того странного мужчину во дворе, я из рук соседки ничего не брала, потому вариант с подсыпанной гадостью отпадает.

- Все в порядке, можно вставать. Только не торопитесь, чтобы не закружилась голова, - девушка освободила меня из шайтан-машинки и помогла подняться. – Заключение будет готово после двух часов дня, как только врач его выдаст, мы пришлем смс.

- А сразу нельзя? – Промедление было мне совсем не на руку, к тому же существенно нарушало намеченные планы.

- Нет, сами снимки вам ничего не скажут, а радиолог у нас по ночам не дежурит, - она с извиняющей улыбкой покачала головой. – Не беспокойтесь, мы постараемся выдать его, как можно скорее. Результаты анализов из лаборатории после шестнадцати, на чеке ваш логин и пароль, можете посмотреть их самостоятельно. Помочь вызвать такси?

- Нет, спасибо…

Домой я вернулась уже в начале седьмого утра. В глаза как песка насыпали, к тому же, похоже, я простыла, горло першило, а в носу всё горело. Ладно, сейчас растолкаю собаку, выгуляю, а потом упаду спать. Днем получу на руки все результаты и буду решать, кому сдаваться – онкологу или психиатру.

Она сидела на подоконнике межлестничной площадки между четвертым и пятым этажом. Капюшон толстовки прикрывал голову, и из-под него выбивалось несколько вьющихся рыжих прядей. Нога в кроссовке медленно и планомерно покачивалась, будто маятник.

Проходить молча я не стала, остановилась в метре от Алеси, дожидаясь, когда она заговорит.

Она молчала, с силой сжимая пальцы на темно-красной термокружке. Судя по запаху, там был кофе.

- Давно сидишь?

Она подняла на меня глаза и чуть задумалась:

- Часа полтора.

Мы обе замолчали, явно этим молчанием тяготясь. Мне жутко хотелось домой, но отчего-то оставить её здесь одну не могла.

- Извини за вчерашнее, - я все же подошла ближе. Девушка молча сдвинулась, освобождая мне край подоконника с разложенным на нем пледом. – Не знаю, что на меня нашло, просто плохо себя почувствовала…

- Я так и поняла.

Не знаю, зачем я взяла её за руку. Наверное, слишком потерянным был у неё вид. Но когда сжала пальцы на тонком запястье, Алеся резко вскинула голову, диковато на меня посмотрев. Но руки не отняла. Наоборот, чуть спокойнее вздохнула и, отставив кружку, положила вторую ладонь поверх моих пальцев.

- Я могу объяснить, что с тобой происходит.

- Мне днем и так объяснят, я только из медцентра.

Она нахмурила темно-рыжие брови и окинула меня быстрым взглядом:

- У тебя что-то болит?

- Не знаю. Вот, пытаюсь понять.

Того отторжения, которое полоснуло, как удар хлыста, когда мы пили чай, не было и в помине. Я затруднялась сказать, откуда оно вообще взялось, но это только сильнее убеждало, что что-то не в порядке с моей головой.

- Ты здорова, просто… - Она замялась, подбирая слова. – Есть вещи, которые трудно принять. Так что выбор за тобой, захочешь разобраться, приходи ко мне. А что к врачу сходила, это никогда лишним не бывает.

Алеся легко спрыгнула с подоконника.

- И что, ты мне предложишь красную и синюю таблетки, как в фильме? – Я тоже поднялась, сгребая плед и вручая его хозяйке.

- У меня есть только зеленая и желтая. Первая от головной боли, вторая от живота. Если что, поделюсь. – Она взбежала по ступенькам и дернула дверь своей квартиры, та оказалась не заперта. – И всё-таки, не ходи по темноте одна.

Не дождавшись моего ответа, Алеся закрыла дверь.