Грани нормального

 

 

Не поднимая веки, я попыталась припомнить, не ела ли вчера мороженое. Или, может, сосульки грызла? Потому что горло болело адски.

В следующее мгновение подпрыгнула, потому что в голове немного прояснилось.

«Ауди», баба эта встрепанная, собака… В смысле, сбитая, но баба тоже та ещё собачья тварь женского пола. На душе чуть потеплело от понимания, что никакой пострадавшей псины там не было, просто легенда, чтобы я вышла на улицу. И ведь сработало же.  

Место, в котором я очнулась, мне было не знакомо. Обычная комната, совсем небольшая, метров семь, почти пустая. Довольно высокий потолок в разводах, будто комнату не раз заливали. Без окон. Не знаю, почему, но у меня было ощущение, что это подвал. То ли от отсутствия естественного освещения, то ли из-за едва уловимой нотки сырости. Так пахнет в родительском погребе. Но было довольно тепло, во всяком случае, без верхней одежды не мерзла, хотя и тянуло поежиться, но это больше от нервов.

Я полулежала на старом продавленном диване, с которого тут же попыталась встать, но от резкого движения меня повело. Шею мне пережимали удушающим приемом, чтобы потеряла сознание. Значит, ещё около суток будет дурно, мозг за гипоксию спасибо не скажет.

Удивительно, но приступа страха не было. Даже особого испуга не наблюдалось. Подумав, я решила, что подсознательно ожидала чего-то такого, только странно, что это же подсознание не помогло, когда меня похищали. Нет бы прям сразу паническую атаку организовать, от которой я бы к стулу в своем кабинете примерзла, так понеслась на выручку. Айболитиха, блин…

Стараясь не отнимать ладони от покрашенной в темно-бежевый цвет стены, дошла до двери. В отличие от всего остального, она была добротной, металлической.  Естественно, запертой. Хорошо хоть лампочка под самым потолком включена, иначе я бы рехнулась от ужаса, придя в себя в этом склепе, да ещё и в полной темноте.

Ну, если сразу не убили, есть шанс, что и дальше лишать жизни не станут. Не то, чтобы я так волновалась за собственную непорочность, но себя осмотрела. Все тот же хирургический костюм, судя по виду, никто снять его не пытался. Уже плюс. А вот то, что я в одном тапке, минус. То ли сбила его при недолгой борьбе в машине, то ли во время перемещения сюда потеряли. Но на диван пришлось вернуться, пол тут бетонный, и тонкий носок от холода ничуть не спасает.

Как и попытки себя успокоить не спасают от навязчивых мыслей.

Зачем меня вообще увозить? Насолить Антону? Да ну, ерунда какая-то… Или просто убедиться, что я ничего не помню? Как-то там настройки поменять, усилить этот долбанный блок. А может, уже и сделали… Вот теперь я почувствовала, как за плечи обнимает тихая подруга-паника. Как можно вообще понять, забыла я что-то или нет, если событие стерли начисто? Может, мне уже все мозги переворошили, а я ни сном, ни духом. Так, стоп. Антон говорил, что можно влиять на кратковременную память, двенадцать часов. Допустим, мне попался совсем уж мощный вампир, ну, пусть будут последние сутки. Вроде, ничего такого не было. Но можно ли верить этим воспоминаниям, большой вопрос.

Подтянув колени к груди, я сжалась в клубок для экономии тепла и нервных клеток. Не особо получалось что одно, что второе, но можно хотя бы попытаться.

Вариант первый – Антона пытаются развести на какие-то действия.

Глупости, о том, что он даже женат четырежды, всем известно, а мы встречаемся три дня, ожидать, что ради меня он благородно бросит всё и полетит спасть, придерживая развевающийся плащ, приятно, но напрасно. Я бы на его месте вряд ли так сделала, вот точно! Да, я ради собаки понеслась непонятно куда и с кем, но это же собака…

Вариант второй – пока меня тут маринуют, Антон с большой долей вероятности будет искать. А значит, в это время он или сам будет в уязвимом положении (хотя с чего бы?), или, пока он рыскает по городу, можно как-нибудь подгадить. Вот в это верится куда больше.

Больше версий у меня не было, поэтому я, чтобы не скатиться в истерику, шепотом читала стихи, которые помнила из школьной программы. Звенящая тишина слишком уж действовала на нервы, а собственный голос создавал иллюзию нормальности. Лучше всего мне припоминался Есенин, потом пришла очередь Пушкина, а дальше и Лермонтова. Аккурат на фразе «Однажды русский генерал из гор к Тифлису проезжал…» дверь дрогнула. Я тут же притихла и насторожилась, зачем-то стащив второй тапок. Наверное, чтобы отбиваться от похитителей.

По закону фильмов ужасов сейчас лампочка должна была мигнуть и погаснуть, я даже покосилась на неё, потому что за пределами комнаты снова всё стихло, а потом там кто-то заскулил. Мне даже сначала показалось, что это животное, но потом это животное невнятно забормотало про то, что не знает, где ключи. Судя по звуку, его ударили головой о дверь. Ключи тут же нашлись, потому что спустя несколько секунд она открылась. Если бы раздался душераздирающий скрежет, я бы не удивилась, но распахнулась она совершенно бесшумно. Так же бесшумно на пороге появился Антон. На героя боевика он не походил – ни разбитых губ, ни ссадин на костяшках, даже волосы лежали ровно, а узел галстука в распахнутом вороте пальто казался идеальным.

Вот только глаза были такие, что я невольно вздрогнула и отвела взгляд. И хотя меня тут же отпустило внутреннее напряжение, да и облегчение от его появления не описать словами, едва не поежилась. Даже зачем-то ещё крепче вцепилась в одинокий тапок. Дался он мне…

- Сидишь? – Голос у него был тоже очень нормальным. Даже чуточку веселым. Таким, что мне как-то сразу стало понятно, что Антон в состоянии холодного бешенства. Собственно, именно оно из его глаз и выглядывало.

Я неопределенно пожала плечами:

- Сижу.

За пределами комнаты снова раздалось уже более внятное шебуршание, и незнакомый голос посоветовал кому-то не усугублять и отползти к стене. Явно не мне. Да и слушала я это краем уха, глядя на Антона, который подошел вплотную, а потом опустился перед диваном на корточки. Внимательно осмотрел меня, задержавшись взглядом на шее. Я молчала, затаив дыхание, и ждала, когда рванет. Потому что такое спокойствие выглядело совершенно ненатуральным. В нем звучали отголоски не то от шипения на глазах укорачивающегося бикфордова шнура, не то предупреждающий шелест трещоток змеи.

Ни отвести глаз от его лица, ни сглотнуть пересохшим горлом у меня не получалось. Даже на секунду появилась мысль, что тот, кто сейчас продолжал тихо ныть в коридоре, не так опасен, как мой спаситель.

- Антон, я…

- Лучше помолчи. – Он прижал палец к моим губам. – Потом, хорошо? Сейчас я спрашиваю, ты отвечаешь.

Я только кивнула, потому что руки от моего лица он так и не отнял. И приблизился вплотную, так, что я видела его глаза на расстоянии ладони. Они были странными. То есть, ещё более странными, чем тогда, в заповеднике. Вместо чистого синего или привычного светло-серого там клубилось что-то темное и страшное. Как грозовая туча, которая накатывает шквалом, а ты в чистом поле и понимаешь, что бежать бесполезно, все равно размажет первым же порывом.

- Тебя не обижали? – Отрицательно покачала головой. – Видела кого-нибудь?

Теперь пришлось усилием воли чуть отклониться, чтобы иметь возможность ответить:

- Только женщину, которая меня выманила.

Очень хотелось спросить, нашли её или нет, и если да, то по своей ли воле она это сделала, но категорическая просьба молчать, пока не спрашивают, была свежа в памяти.

- Как себя чувствуешь?

Перед тем, как ответить, прислушалась к себе. Вроде, ничего. Только шея болит, голова ноет и неплохо бы заглянуть в туалет. Последнее вполне терпит, так что озвучивать не стала.

- Нормально.

Он кивнул, поднимаясь. Резкими движениями расстегнул пальто:

- Встань на диван. – Я молча подчинилась. Теплая ткань легла на плечи, укутав меня до колен. Потом сильная рука осторожно подхватила под бедра, поднимая, как ребенка, на согнутый локоть. – Смотришь только на меня, не по сторонам.

- Почему? – Я инстинктивно схватилась за его плечи.

Судя по тому,  как напряглись желваки на его щеках, Антон стиснул зубы.

- Пожалуйста, сделай, как я прошу.

Больше он ничего не добавил, а мне показалось, что хотел. Например, что он может и заставить. Глянет мне в глаза синим взглядом, и всё, буду тихой ласковой дурочкой.

- Хорошо.

Для верности я даже зажмурилась, пока он пару минут нес меня на руках. Потом стало резко прохладнее, и я открыла глаза.

Место было странным. Не то складские помещения, не то просто полузаброшенная промзона. Длинное серое здание без окон, выщербленная бетонная эстакада. Из десятка фонарей горели только три. Несколько автомобилей, стоящих так, будто покидали их в спешке. А ещё на улице уже сгущались сумерки, значит, с момента, когда меня увезли, прошло не меньше трех часов.

Он подошел к одной из машин и, не дав коснуться необутыми ногами подмерзшей грязи, усадил на заднее сиденье.

- Сидишь тут, ждешь меня. Проследи.

И ушел.

То, что последняя фраза предназначалась не мне, дошло не сразу. Только когда рядом кто-то шевельнулся, отчего я шарахнулась к дверце.

- Тихо, не буянь. - В машине было довольно сумрачно, и я присмотрелась, пытаясь рассмотреть ту, что заговорила. Голос женский и даже будто смутно знакомый, но чей? – Ложись головой ко мне на колени и немного откинься назад.

Проморгавшись, я поняла, что сижу в компании… Альбины.

Она устроилась рядом, разворачивая небольшое полотенце. Потом вытащила из сумки пару пузырьков без надписей. От одного из них, стоило только открыть крышку, распространился резковатый, хотя и довольно приятный запах.

- Вы что тут делаете?!

- То, чего мужикам доверить нельзя, сказали же глаз не спускать… Ложись, говорю, а то завтра шея будет черно-фиолетовая. И мы уже переходили на «ты».

Силы, как моральные, так и физические у меня неожиданно закончились, поэтому я поддалась, растягиваясь на коротковатом сиденье. Ноги пришлось согнуть, чтобы хоть как-то уместиться, а голову уложить на её коленки. К слову сказать, довольно жесткие и костлявые.

- Да, точно, переходили. Рассказывай.

Вместо того, чтобы сразу пересказать, что происходило, пока я сидела в заточении, она положила мне на шею холодную мокрую ткань. С неё тут же потекло за шиворот, поэтому понадобилось определенное усилие, чтобы сохранить неподвижность. Очередное пальто Антона изгваздаю… Кстати, почему не снял с меня, на улице холодно, а он налегке бегает.

Меня начало слегка потряхивать, как и всегда при отложенной реакции на стресс, но слез не было. Наверное, ведьма, у которой я так вольготно разлеглась на коленях, что-то сделала. Я присмотрелась к сосредоточенной Альбине, которая как раз наклонилась, рассматривая мою шею. Даже губы закусила, неободрительно хмурясь.

- Вот только давай без глупых мыслей, ты мне сто лет не сдавалась.

- Вы что, тоже в мозгах копаться умеете?!

Не скажу, чтоб меня это сильно удивило, скорее, вызвало ощущение, как от монотонной зубной боли. Долбанные телепаты, куда ни плюнь, попадешь…

- Нет, ты вытаращилась и так на меня посмотрела, что даже идиот поймет, о чем подумала. Да лежи ты смирно, не ерзай, а то компресс сползает.

Ну, ладно, принимается, лицо у меня действительно выразительное.

- А почему я так спокойно все воспринимаю?

- Потому что над тобой кто-то пошаманил.

- Кто? И что сделали? – Значит, права я была. Может, что из памяти стерли, может, ещё какую-то пакость сделали, но ничего позитивного от воздействия вампирьего племени я не ждала.

- Стопроцентно не скажу, но точно успокоили. Скорее всего, укрепили блок. Во всяком случае, на него воздействовали.

Вот и всё. Получается, всё бесполезно, я не смогу вспомнить событий той ночи. И помочь в расследовании никак не получится. Да и вообще в этом плане стану Антону совершенно неинтересной. Вот и появится шанс понять, зачем я была ему нужна…

Вообще, когда я только очнулась, на пару секунд подумала было, что это провокация. И меня дали похитить, используя в качестве наживки. Потом быстро сама себя оборвала, потому что думать так оказалось неожиданно больно. Но когда увидела Антона на пороге, сомнения отпали – никакая это не инсценировка ротозейства охранника.

- Меня этот ваш Валера увидел?

В ожидании ответа я покосилась на лекаршу.

- Не совсем. – Она откинула за спину длинные светлые волосы и, как мне показалось, с трудом сдержалась от ругательства. Кстати, когда нос не опухший, Альбина выглядела даже хорошенькой. Выражение лица, правда, чуток стервозное, но тут уж никуда не денешься, ведьминская натура пробивается. – Он видел, как ты выходишь, но его задержал покупатель. Придурок… Можно подумать, его туда отправляли лежанки для кошек продавать. Кто-то из коллег сказал, что все нормально, скорее всего, ветеринар вышла по служебной надобности. То, что выскочила ты раздетая, он видел, поэтому, когда через минуту не вернулась, все-таки побежал следом. Хорошо хоть хватило ума сразу позвонить.

- Кому? – Я лежала, не шевелясь, компресс хоть и согрелся, но продолжал противно щекотаться стекающими за шиворот каплями.

- Сначала Антону, когда тот не ответил, моему мужу. Он его непосредственный начальник, - это она пояснила на мой недоуменный взгляд. – Он его уже отозвал и даже припрятал, чтобы Васильев ему на месте за головотяпство ничего не оторвал. Не то, чтобы было этого идиота жалко, но время потеряли бы, а удовольствия никакого.

Ну, конечно, какой же кайф рвать на куски впопыхах, надо же врастяжечку…

- И как меня нашли?

Она покосилась в окно, потом, немного подумав, спросила:

- Ты работой сильно дорожишь?

Я приподнялась, тут же представив, как лихая компания разъяренных нелюдей ввалилась в клинику, чтобы творить самосуд.

- Да… Вы что там устроили?!

- Ничего такого, просто не было времени просить вежливо, поэтому Антон надавил на ваше начальство, чтобы оно предоставило съемки с камер видеонаблюдения. Так и узнали, на чём тебя увезли. А дальше дело техники, через систему «Безопасный город» смогли отследить машину.

Ой, блин.

- Надеюсь, моё начальство там слюни после этого не пускает?

- Если только от умиления. – Она встряхнулась, как кошка, дернувшись подо мной, отчего я звучно клацнула челюстью, едва не прикусив язык. – Антон свою силу знает, бесконтрольно не использует, так что живо оно. Может, даже здорово. Но в ближайшие несколько дней на работу не ждет, как раз будет время полностью свести это безобразие.

Альбина кивнула на полотенце, закрывающее шею. Которая, кстати, болела заметно меньше.

- Но кто это был, вы узнали?

- Скорее всего, нет. Если только мужики сейчас смогут что-то вытащить. Тот, кто остался сторожить тебя, отработанный материал, там мозги уже напрочь переворошены. Честно говоря, вообще первый раз такое видела. – Она сняла полотенце и дала салфетку, чтобы я вытерлась.

- Он человек? – Я машинально убирала остатки примочки с кожи, рассматривая Альбину так, будто видела первый раз.

- Нет, из наших, - она ожесточенно свернула ткань, трамбуя её в пакет. – Из моих. Я знаю этого парня, слабенький, но он наш. Существует что-то вроде негласного правила – применять дар к своим без разрешения считается неэтично. К тому же ответка может прилететь такая, что мама не горюй, в основном это и сдерживает. Разрешено такое только службам правопорядка. Но и мы так грубо не действуем, там уже не память, а решето.

Слова её звучали несколько запутанно, поэтому я задумалась, хмурясь всё сильнее.

- Ты хочешь сказать, что этот вампир зачем-то подчинил кого-то из ведьм?

- Не просто подчинил, там мозги в состоянии киселя. Чем чаще и дольше вампир пользуется внушением в отношении одного и того же человека, тем проще ему это делать. И тем хуже для объекта, постепенно внушенное и реальность наслаиваются так, что уже не разобрать, где что. Обычно от этого сходят с ума, и хорошо, если сумасшествие будет мирным, а то ведь может и пойти людей кромсать. А можно специально медленно разрушать сознание так, чтобы получить аналог зомби. Только не мертвеца, жрущего живых, а просто куклу, с виду живую, а по факту от личности одни ошметки.

Альбина в сердцах швырнула пакет под ноги, как мне показалось, с трудом сдержавшись, чтобы ещё и не пнуть его. Я же зябко поежилась, но не могла упустить такой удобный случай узнать что-то новое об их мире.

- Ты работаешь в этой самой службе правопорядка, правильно?

- Да.

- А раньше такое было?

- В том и дело, что нет. Вернее, бывало, но давно, когда ещё кланы воевали между собой. За последние десятилетия я такого не припомню, у матери спрошу, может, она о подобном слышала. А тут втянуть сразу и людей, и ведьм, и вампиров… Не удивлюсь, если и у оборотней найдется, что предъявить по этому поводу.

Наверное, она ещё рассказала бы что-то интересное, если бы с улицы не послышался шум. Я оглянулась, наблюдая, как к машине идет Антон в сопровождении незнакомого мужчины. Он был старше лет на десять, если не больше. Темная неприметная одежда, коротко стриженные седые волосы, будто вырубленные черты лица. Он казался весь состоящим из острых углов и резких линий. Высокий, почти вровень с Антоном, разве что чуть менее широк в плечах, но двигался плавно и легко. В целом, он производил впечатление человека, с которым лучше дружить. А ещё лучше вообще не пересекаться.

- Давай так, я сейчас дам с собой кое-какие лекарства, будешь мазать сама два раза в день, - Альбина засуетилась, с тихим перезвоном вынимая из сумки уже виденные мной пузырьки. – Как и что делать, в вотсап пришлю, всё равно ты сейчас ничего не запомнишь.

- Ага, ладно…

Я, как завороженная, смотрела на приближающихся мужчин, теперь сосредоточившись на Антоне. Он был не только без пальто, в которое я сейчас вцепилась до ломоты в пальцах, но и почему-то без пиджака. Да и галстук, узлом которого я так восхищалась в подвале, был перекошен. И вообще мне было холодно смотреть на Антона, вышагивающего в одной только светло-серой рубашке по улице, где сегодня явно ниже нуля. Сам он холода будто не замечал, хмуро кивая в ответ на то, что говорил ему седой. Что именно, мне было не слышно, а искусством читать по губам не владею совершенно.

Они остановились рядом с машиной, кивнули друг другу и обменялись рукопожатиями. Альбина посмотрела на меня оценивающим взглядом, набрала воздуха в грудь, будто хотела что-то сказать, но потом резко выдохнула, тряхнула головой и, пробормотав еле слышно:

- Ладно, не маленькие, сами разберетесь, - сунула мне в руки три пузырька. А потом вышла из машины, так же негромко что-то сказав Антону. Что именно, я так и не поняла, не расслышала, находясь в состоянии легкого отупения от происходящего.

Седой взял ведьму за руку и повел к стоящему рядом внедорожнику, не став напрягать меня ни светским разговором, ни даже знакомством. Может, оно и к лучшему, хватит с меня приключений.

Антон сел за руль, я же осталась на заднем сиденье, не зная, что сказать. И не уверенная, что говорить сейчас надо. В зеркало заднего вида я наблюдала за его бесстрастным лицом, на котором время от времени напрягались желваки, поэтому лезть с расспросами не стала.

Это было странно – ехать вот так, в тишине, не решаясь открыть рот, чтобы хотя бы спросить, куда он меня везет. Ещё очень хотелось узнать, что удалось выяснить у того, с киселем вместо мозга. И что с ним вообще сделали. Ведь не бросили же прямо там избитого и беспомощного. Да и машин было три, а не две, значит, кто-то там остался. Надеюсь, не для того, чтобы прикопать тело. То, что не ласковыми словами его уговаривали, до меня дошло не сразу, зато, додумавшись, поняла, почему Антон просил не смотреть по сторонам. Вряд ли его там прям на куски порвали, но зрелище в любом случае должно быть неприятное. Конечно, трепетности во мне самый минимум, да и работа такая, что постоянно вижу кровь и раны, но желание пощадить нервы жертвы похищения я понять могла. Как и не меньшее желание оградить себя от истерики этой самой жертвы.

Судя по общей направленности движения, вез меня Антон домой. И это прекрасно, если бы не тот факт, что ключи остались в сумке, а сумка на работе. Так же, как моя одежда, телефон…

- Антон, надо вернуться за моими вещами. – Получилось тихо и даже немного робко.

Он молча протянул руку к пассажирскому сиденью, которое мне было отсюда не видно, и, не глядя, протянул сумку. Мою собственную. Подождав, когда я её заберу, перегнулся под бардачок. Тому, что в следующую секунду мне отдали мои же ботинки, я не удивилась. Зато стало интересно, из какого места он вытащит верхнюю одежду.

- А куртка?

- Забыл.

- Да ладно, не страшно… - Я торопливо обулась, тут же почувствовав себя намного увереннее и защищеннее. До такой степени, что даже спину выпрямила и проверила содержимое сумки. Но не до такой, чтобы завести разговор. И вообще у меня горло болит, не до болтовни.

Содержимое меня порадовало – документы, ключи и телефон на месте. И если не брать во внимание десяток пропущенных от Антона и пяток с незнакомых номеров, никто из родных меня не потерял, что уже прекрасно. Значит, новости о моих приключениях их обошли.

Кстати, похитители отвезли меня не так, чтобы далеко – от клиники минут пятнадцать вглубь частного сектора за бывшей территорией завода Калинина. Там испокон века была промзона, на которую даже в эпоху дикой застройки никто не позарился. Мало того, что инфраструктуры нет даже в зачаточном состоянии, так чуть дальше мыловаренный завод, источник периодически накрывающей окрестности резкой аммиачной вони. Сомневаюсь, что желающие здесь жить встанут в очередь для заселения такого дивного места. Завод не работает уже лет двадцать, часть зданий в аренде под складские помещения и мелкие производства, остальные тихо ветшают. В общем, если бы меня бросили в том подвале, нашли бы лет через пять, причем, совершенно случайно.

А ведь там было довольно чисто, да и диван этот… И дверь новая. Не думаю, что это ради меня одной расстарались. Значит, использовали и раньше, ну, или просто знали, что там можно подержать какое-то время заложника, не наобум же везли. Как только Антон станет пригоден к конструктивному разговору, обязательно об этом скажу. Думаю, он и сам до этого уже дошел, но лишним не будет.

- Что будет дальше? – Второй раз я заговорила, когда он сворачивал во двор.

Ребятня гоняла мяч по подмерзшей детской площадке, соседка из второго подъезда выгуливала старенького пуделя. И соседка, и пудель выглядели благообразно до умиления, хотя характеры оба имели крайне сложные. Сталкивалась и с одной, и со вторым в непосредственной близости.

Двор выглядел таким спокойным, что я невольно передернулась. Вот так живешь, гуляешь, а вокруг, оказывается, такие страсти кипят. А на поверхности ни-че-го.

- Сейчас ты соберешь вещи дней на пять, мы переезжаем по мне.

Я прекратила рассматривать уютную рутину соседской жизни, резко повернувшись к Антону.

- Зачем? Меня ведь не из дома выкрали.

- Затем, что так будет спокойнее и безопаснее. Даже если мы будем жить в одной квартире, я не смогу быть постоянно рядом. В моем доме ты будешь в безопасности, даже если меня нет.

Он остановился возле подъезда, заглушил двигатель и повернулся ко мне.

- Но ведь тебя увезли именно оттуда…

- Не из дома. Я не успел переступить порог, был во дворе. Да и этот недочет уже исправили. Давай ты сейчас просто согласишься, а завтра я отвечу на все вопросы.

- Все-все?

- Да. – Антон протянул руку, аккуратно заправив мои выбившиеся из растрепанного пучка волосы за ухо. – Все, на которые знаю ответы. Но не сегодня.

Подушечками пальцев он провел по моему виску и ниже, по щеке, пока не остановился на шее. Там ныло и немного дергало. От его кожи исходила приятная прохлада, остужавшая саднящие синяки.

- Ты не виноват. Тот, кто меня увез, все просчитал, я не могла не выйти.

- Знаю.

Он резко отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Значит, минутка откровенности и разговора по душам закончилась. Жаль. Или не очень, потому что меня уже начинало потряхивать, значит, и слезы не за горами. И не хотелось бы, чтобы накрыло меня у него на глазах.

Поэтому я позволила себе помочь, стараясь идти так, чтобы меня не было видно. На улице уже довольно темно, да и рядом никого нет, но показываться в расхристанном виде и в пальто с чужого плеча всё равно не хотелось, потом слухи будут ходить один другого чуднее.

Вообще я могла бы встать в позу, заверить, что всё будет прекрасно и категорически отказаться покидать родные стены. Могла, но не стала. До всего этого я так бы сделала, но после сегодняшнего… Даже не после похищения, кстати, совершенно дурацкого. Если уж так не хотели, чтобы я что-то вспомнила, проще было сразу убить. Но не убили, значит, не до такой степени я для них опасна. Меня пробрало после разговора с Альбиной. Я вообще не умею закрываться от чар. Кстати, Антон ведь обещал научить, как это делается, нужно будет напомнить, что самое время для уроков. Страшно от того, что существо, которое и само может проделывать подобные фокусы, можно довести до сумасшествия и распада личности. Если уж у них такие проблемы, то на меня и вовсе уйдет несколько минут, а потом я сама выйду в окно или совершу ещё какую-то похожую глупость.

Это не книга и не детективный сериал, где добрые всегда побеждают, потому что канон жанра другого не предполагает. Тут мне запросто могли оторвать голову только потому, что так надо. Ничего личного, просто я не в то время высунулась проверить, что там такое занимательное темнеет в кустах…

Ключи из моих чуть дрожащих пальцев Антон забрал, сам открыл дверь и, на мгновение заглянув в комнату, велел:

- Собирайся. - Булька тут же прибежал из кухни, завертелся под ногами, требуя дозу любви и внимания. – Извини, друг, придется потерпеть.

- Может, ты его пока выведешь, а я быстро соберусь?

Скинув ботинки и наскоро вымыв руки, я ужаснулась, посмотрев на себя в зеркало. Бледная, шея в уже проявляющихся синяках, глаза покрасневшие, волосы растрепанные… Натуральная кикимора.

- Нет.

Сказано это было таким тоном, что я поняла – спорить бесполезно. Ладно, тогда надо постараться не затягивать. Белье, несколько смен одежды, кое-что из средств гигиены. Думаю, полотенце мне выделят, так что его брать не стала. Ноутбук, зарядка для него и для телефона. Сунулась в холодильник, там не было ничего, из чего за неделю отсутствия могла бы вывестись разумная жизнь, а мусор утром вынесла.

Куда дольше я собирала Бульку. Это мне все равно, под каким одеялом спать и чем вытираться, лишь бы сухо и чисто, а вот он без своих подстилок, игрушек и прочих радостей собачьей жизни будет чувствовать себя ущемленным. Миски, корм, пара мячиков, аптечка… В результате моих вещей набралась одна сумка средних размеров, зато его – два огромных пакета.