Грани нормального

 

 

 

От медленно поглаживающей мою спину ладони разбегались мурашки, но просить убрать руку я и не подумала. Разве что иногда чуть поеживалась, когда кончики пальцев оказывались опасно близко к ребрам, однако Антон не наглел и до откровенной щекотки не опускался.

Говорить было лень, спать тоже не хотелось, скорее, дремать, развалившись на кровати утомленной, но очень довольной морской звездой. И если бы не ворох мыслей, которые я не передумала за прошедшие полдня, так бы и сделала.  Сейчас же почти прижалась носом к его груди и вдыхала вкусный запах влажной кожи, пользуясь тем, что Антон и сам разлегся с видом обожравшегося кота, вон даже глаза прикрыл, делая вид, что не замечает моего пристального внимания. Только уголки губ дрогнули, когда я добавила настойчивости во взгляд, но хватило его ненадолго:

- Что?

- У меня снова есть вопросы.

- Господи… - Попытка спрятаться под подушку результатов не принесла, когда не надо, я умею быть настойчивой.

- Почему ты не сказал, что Алеся твоя сестра?

Сдался Антон только тогда, когда перетягиваемая за уголки наволочка начала трещать.

- Чтобы ты меня объявила законченным извращенцем?

В принципе, он не так уж ошибается…

- Зато тогда была бы минус одна жена.

- И плюс долбанутая семейка. Она у меня и в самом деле такая, но зачем же сходу этим ошарашивать. – Пока я размышляла, что бы спросить следующим, он поймал меня, перевернул на спину и распластал по матрасу, запрокинув руки за голову. Если учесть, что одеться никто из нас не удосужился, поза получилась ну, очень многообещающая. Но вместо того, чтобы продолжить процесс, ради которого мы, собственно, собрались на одной кровати, провел большим пальцем под грудью. Понятно, опять моя татуировка покоя не дает.

- Баш на баш. Расскажи про татуху. Это латынь?

- Ага. «Fac fideli sis fidelis».

- Не знаю, как переводится, но первое слово мне нравится.

- Пошляк. «Будь верен тому, кто верен», - я взбрыкнула коленями, но сбросить с себя Антона не смогла. Кажется, он моего демарша даже не заметил, поглаживая и черную вязь, и грудь, и вообще всё, что попадалось под руки. – Моя очередь. Что ты узнал вчера от моего сторожа?

Он перестал гладить, чем не обрадовал. А потом и вообще отпустил, и этим вовсе огорчил. Улегся рядом, подсунув руку мне под плечи и снова подтянув к боку. Ну, ладно, можно и так.

- Практически ничего. Он не смог описать того, кто велел сидеть и ждать. Вытянуть что-то из его памяти тоже не получилось, пацан уже наполовину шизофреник, он практически не видит разницы между реальностью и тем, что ему внушали.

- Это можно как-то обратить?

Не то, чтобы мне было жалко, но… Вру, жалко всё-таки было. Пусть он сам их кровей, но я прекрасно помню, как легко что Антон, что Леська влезли мне в мозги. А если парень слабенький, у него и шансов не было. Получается, если уровень дара низкий, вероятность дать отпор тоже почти человеческая. Не знаю, что это дает, но на всякий случай запомнила. Правда, со слабыми нелюдями судьба меня ещё не сталкивала. Что Антон, что его отец, что Алеська и среди своих жуть навевают. Последняя точно. А на вампиров подчиненные косятся едва ли не со священным трепетом. Подчиненные… Что-то царапнуло, зазудело в памяти, как подживающая болячка, с которой так и хочется содрать корочку, но что именно, вспомнить я не могла. Ладно, отвлекусь, само на ум придет, если буду прикладывать усилия, никогда не всплывет.

Антон помолчал, прижавшись губами к моему виску и ероша дыханием чуть влажную челку.

- Я не знаю. Попробовать можно, но… Это уже не просто ментальная «чистка», ему сознание так промыли, что повреждения и на уровне физиологии.

Мне припомнилось Алеськино равнодушное «Выжгу мозги», и по спине пробежал холодок. Похоже, это было совсем не иносказательно…

- А парень из магазина, Валера? С ним что? – И ойкнула, потому что его ладонь крепко стиснула моё плечо.

- Извини. – Пострадавшее место было заглажено и зацеловано. – А что с ним будет? Бить его мне было некогда, жив и здоров. Что дурак, который не понимает прямых приказов, так это уже не моя головная боль, но на глаза он мне больше не явится, побоится. Теперь я. Зачем ты вообще её сделала?

- Тебе не нравятся татуировки на женском теле?

Антон показал себя мужчиной опытным, потому что без заминки ответил:

- Твоя нравится!

Я хмыкнула, тщательно игнорируя усиливающееся за дверью копошение. Бульку мы из комнаты изгнали прежде, чем упасть в постель, точнее, он сам сбежал, потому что стягивая друг с друга одежду, чуть его не затоптали, зато теперь он стремился к человеческому обществу. Мне вставать и открывать дверь было лень, Антону, похоже, тоже.

Сразу после того, как приехал с работы, он вытурил домой Алеську, которая просидела со мной до самого вечера, развлекая занимательной беседой, потом подхватил нас с собакой и вывел на свежий воздух. Поскольку я проторчала в доме, не высовываясь, со вчерашнего дня, радости было едва ли не больше, чем у пса. Так что прогулкой по расположенному неподалеку парку остались довольны все.

- Как считают мои родители, это последний аккорд подростковой придури. В семнадцать лет мне захотелось сделать тату, но где-нибудь на видном месте и чисто девочковое. Розочка там на бедре или кошка на лопатке. Потом вмешалась бабушка, сказав, что это всё глупость и ерунда, если делать, то у хорошего мастера и такую, чтобы потом не было мучительно стыдно.

- Неожиданно.

- Сама в шоке. Она нашла хорошего татуировщика, даже ходила со мной. – Припомнив, как проходил сеанс нанесения, про себя захихикала. Бабуля у меня реально мировая, кстати, не удивлюсь, если и у неё самой в незаметном месте есть какой-нибудь узорчик. В общем, отправились мы вдвоем, причем, ба, мотивируя тем, что это очень неприятно, сначала напоила меня коньяком. Так что процесс я помню с некоторым трудом, зато четко решила для себя, что больше никаких татух. Ну, и что коньяк не мой напиток. – Сейчас уже вряд ли решилась бы, но тогда очень хотелось.

- Тебе идёт, - Антон задумчиво погладил меня по плечу и всё-таки не выдержал тонкого скулежа из коридора, пошел открывать. Слабак! Булька вообще в последние дни обнаглел, к тому же выбрал себе нового кумира, не забывая, впрочем, время от времени ластиться ко мне. Продуманная зверюга…

Вот и сейчас, заставив нас подняться, крутился под ногами у Антона, рождая у меня черные подозрения на счет того, что кое-кто, пока я не вижу, угощал проглота сладким. Шоколад он любит до дрожи в задних лапах, поэтому мог и выклянчить. Надо будет не забыть провести на этот счет просвет лекцию.

- Когда мне можно будет выйти на работу?

- А тебе очень надо?

Интересная постановка вопроса… Вообще-то я живу на зарплату, и если не работаю, значит, её мне и не платят. Но поднимать тему денег мне было неудобно. В первую очередь потому, что Антона я уже худо-бедно изучила. Он тут же скажет, что это как раз не проблема, уж одну девушку и её собаку он пару недель прокормит без особого ущерба для своего бюджета. А я на это обижусь, и мы поругаемся, в этом тоже уверена. Ругаться мне было лениво, поэтому озвучила более нейтральную версию:

- Мне нравится то, чем я занимаюсь, и не хочу подводить руководство. Оно точно не виновато, что творится весь этот дурдом.

Пока я говорила, Антон натянул джинсы, не став портить свой торс футболкой и сел рядом, пока я из соображений пристойности прятала грудь под одеялом. Спрашивается, что он там не видел, но почему-то остро захотелось прикрыться.

- Я, конечно, могу приставить кого-то из своих, уж они не станут щелкать и отпускать неизвестно куда… Но сомневаюсь, что это поможет. Тот, кто заказал твоё похищение, мало того, что не из слабых, так ещё и не дурак, значит, без проблем обойдет практически любую охрану. Быть постоянно рядом с тобой я не смогу, поэтому прошу, чтобы ты пока посидела дома.

Захотелось уточнить, сколько сидеть, потому что я понимала, что он прав. Да и вряд ли враги будут повторяться, значит, придумают что-то ещё. Ходить под конвоем мне очень не хочется, но если другого выхода не будет, куда денусь. Но и объясняться с коллегами по поводу такой резкой текучки кадров, причем, крутящихся непосредственно рядом со мной, радости мало. Мне в этой отрасли ещё работать, а слухи расходятся быстро.

- В принципе, я могу отпроситься ещё на несколько дней, но не дольше, чем до понедельника. Как думаешь, мои родители и бабушка, они…

- За ними присматривают, ничего подозрительного. Не думаю, что они вообще кому-то интересны, но охрану снимать не буду. - Я выдохнула с некоторым облегчением, потому что пугать родных не хотелось, но и ничего не предпринимать тоже нельзя. Если учесть, как легко меня отпустили, даже не попытавшись выторговать у Антона что-либо за мои жизнь и здоровье, им действительно вряд ли грозит опасность, но сердце было не на месте. – На днях съездим вместе, я посмотрю, что там и как. Заодно проверю твоих родителей.

И посмотрел невинным взглядом, чем сразу насторожил. Но сама идея здравая, помнится, я даже хотела для тех же целей задействовать Алеську.

- Ты на мою подругу с проблемами никак не тянешь. Они думают, что я сейчас у неё.

Антон усмехнулся и растянулся рядом во всю длину организма, отчего здоровенная кровать резко стала казаться очень даже компактной. А он ещё и меня к себе подтащил так, чтобы улечься головой на мой живот.

- Ты сказала им, что у подруги, но это не значит, что они в это поверили. – Я мрачно посмотрела на этого котяру, но возражать не стала. Может, так и есть. А если учесть, что меня тут на днях бабка благословила на перевод его в разряд любовников… – И потом, мы с тобой встречаемся, и я категорически против, чтобы меня прятали в шкаф.

- Ты там и не поместишься.

Против остального я не возражала, потому как получается, что он снова прав. Мы с ним спим? Да, причем, к взаимному удовольствию. Он даже мою собаку выгуливает, а это вам не букетик на восьмое марта подарить, это уже практически общее ведение домашнего хозяйства. Я знаю его сестру, краем глаза зацепила отца (век бы его не видеть!), поселилась в доме, пусть и временно… С другой стороны, он знает мою бабушку и даже не сбежал с воплями. Понятно, что закален годами обучения у ба, но это достойно самой высокой похвалы. Так что счет получается неравный, значит, придется знакомить. Тот факт, что именно из-за Антона я вляпалась во все эти приключения, которые подарили мне знакомство с нелюдями, вынужденный переезд и прочие прелести жизни, я игнорировала, причем, отдавала себе в этом отчет. Задумываться о причинах категорически не хотелось.

- Хорошо, я предупрежу, что в воскресенье приеду не одна. – И в наказание на исказившую его губы довольную улыбку слегка дернула за волосы. - А мне не могли внушить что-то вроде убить тебя, как только ты уснешь?

- Тебе хочется меня убить? – Показывая, как он обеспокоен этим вопросом, Антон даже приоткрыл один глаз. Левой рукой залез под одеяло, погладил мою коленку и двинулся в северном направлении.

- Пока нет, но вдруг накатит, - одергивать его не хотелось, поэтому я старательно делала вид, что не замечаю диверсии. – Или что-то ещё такое, вроде, открыть газ на ночь и уснуть. Или ночью отпереть дверь, чтобы могли проникнуть в дом.

- В доме нет газа, тут электроплита, - Антон снова зажмурился, в основном потому, что я начала гладить его по макушке, пропуская светлые пряди сквозь пальцы. Горячая тяжелая ладонь уютно устроилась на ммм… бедре там, где оно уже не нога, но ещё и не талия. – На доме такие чары, что даже если ты бросишь её открытой настежь, зайти смогут только те, кто получил разрешение и был внесен в защиту дома. Но общую мысль я понял. Нет, для этого надо было бы серьезно поработать с твоим менталом. Принуждение к действию, особенно к нанесению умышленного вреда, самая тяжелая, почти ювелирная работа, стереть из памяти намного легче. И по времени не сходится, чтобы сделать это аккуратно, только на внушение нужно часа два, просто не успели бы. А ломились бы напролом, я бы сразу увидел. С тобой работали очень аккуратно, даже корректно. Как будто не хотели навредить.

Ну, спасибо им за это, конечно, но если бы вместо попытки удушения ко мне просто подошли и попытались поговорить, благодарность моя была бы куда весомее.

Те, кто признан защитой дома… Ладно, меня он туда как-то внес. А Бульку?

Пес, который вполне удовлетворился тем, что его впустили в комнату, лежал возле противоположной стены и старательно мусолил игрушечную курицу. Выглядела она так, как будто когда-то была настоящей, но потом умерла, разложилась и усохла. Уж не знаю, чем эта сдыхоть так привлекает мою собаку, но он тащился от игрушки. Выдерживала она от силы месяц, так что приходилось регулярно обновлять, чтобы Булька не начал страдать и изводить меня тоскливым взглядом.

- Смотри, про людей я поняла, а как насчет животных? Если это будет оборотень в звериной форме, защита его воспримет как человека или животное?

- Человека. При обороте меняется внешняя форма, но разум остается человеческий, поэтому защита их распознает на раз-два. - Где-то в недрах дома заиграла мелодия, и Антон с явной неохотой поднялся. – Надо ответить, это личный номер.

Я угукнула, продолжая критическим взглядом рассматривать свою собаку. Булька с упоением грыз курицу за тощую шею. Мы зациклились на мысли, что виновник всего вампир. Но теперь получается, что он работает в паре с ведьмой. А если там и оборотень причастен? Сразу же представила, как несчастный волк на подгибающихся лапах тащит бесчувственного Антона, поливая его про себя собачьим матом, пока неизвестный вампир подчищает мне память. А ведьма бежит за волком с еловой веточкой, затирая следы. Нет, такую траншею только лопатой забрасывать…  Свят-свят!

Пока он общался, я успела сбегать в душ и теперь размышляла, стоит спускаться вниз или посидеть тут, чтобы не возникло ощущения, что я подслушиваю. Вот ведь… Пока мы не переспали, меня не особо смущал факт, что невольно становлюсь свидетельницей его телефонных разговоров, а теперь вот терзаюсь сомнениями. Нацепив спортивный костюм и скрутив влажные волосы в дульку, я всё же отправилась на кухню. Потому что кое-кто ещё не ужинал, и меня совесть сожрет, что мужик, который гуляет мою собаку и всячески развлекает меня, до сих пор голодный.

Антон нашелся в гостиной сидящим на диване и что-то торопливо записывающим. При этом он пару раз сосредоточенно помычал в трубку, продолжая быстро строчить ручкой в блокноте. Можно было не страдать, подслушать всё равно ничего не получилось бы. Поэтому я с самым независимым видом прошла на кухню в сопровождении Бульки и его курицы. Сразу видно ответственного мужика – продукты с собой носит.

Пока я разогревала ужин, который, как мне пояснил Антон, готовит приходящая трижды в неделю домработница, он закончил переговоры и направился в мою сторону. То есть, сделал два шага, но остановился, потому что телефон снова зазвонил. Вот нигде бедному вампиру покоя нет, хоть действительно в склеп беги.

Вместо того, чтобы сразу ответить, Антон подошел ко мне, сгреб за талию так, что я чуть не потеряла равновесие и, не убирая руки, все-таки осчастливил страждущего:

- Что там у тебя? - Судя по интонации, звонил уже совсем другой человек. А поскольку стоял он рядом, то я без труда разобрала, что говорит мужчина. Торопливо, глотая слова, едва не сбиваясь на поскуливание. – Тихо! Коротко и без соплей – где ты его нашел?

Его ладонь напряглась на моей спине, стянув в кулак толстовку костюма. Антон же, каменно-напряженный, этого явно не заметил. Насторожился, подобрался, как дикий зверь. Даже будто холодом от него повеяло. Я тоже замерла и бросила делать вид, что его разговор меня совершенно не занимает. Быстро-быстро заколотилось сердце, предчувствуя какую-то лажу. Или даже трындец вселенских масштабов.

- Ничего не трогай, даже не дыши там, уходи из кабинета и дуй к себе. Никуда не звони. Я выезжаю.

Он отключил телефон, на секунду замерев в той же неподвижности, пугающей больше всего. Я не успела спросить, что произошло, как Антон резко выдохнул:

- Так, ложись и спи, мне нужно кое-куда уехать, - и мгновенно развил такую деятельность, что мне оставалось только хлопать глазами, наблюдая за его перемещениями. Вот едва ли не бегом поднялся по лестнице, тут же вернулся уже в футболке и сжимая свитер в руках. Я бестолково суетилась рядом, стараясь не путаться под ногами, но и уходить сейчас не было никаких сил. Потому что стало страшно до дрожи в коленях. Примерно такой же взгляд я видела у него в день моего похищения. Когда в глубине обычно спокойных серых глаз плещется что-то такое, что охарактеризовать иначе, чем бешенство, не получается. И даже у меня, четко понимающей, что я-то в безопасности, ну, максимум, поорет для сбрасывания напряжения, от ужаса леденели пальцы на ногах.

Антон успел обуться, рассовать по карманам куртки ключи и мобильник, потом подтянул меня к себе, положив ладони на скулы, пока я пыталась сообразить, что происходит. Версии придумывались одна другой страшнее.

- Меня не будет несколько часов, не переживай, так надо, - твердые губы на мгновение прижались к моему рту крепко, чуть не до саднящей боли, как будто ему это было жизненно необходимо. – Если страшно оставаться одной, вызови Алеську, она приедет.

Я активно замотала головой, не соглашаясь. Вот ещё, что я, дитя малое, чтобы приставлять няньку?! И потом, мы Лесю уже загоняли, у бедной ведьмы скоро при виде меня начнется нервный тик.

- Мне безопасно оставаться здесь одной?

- Да.

- Тогда я тебя одна и подожду. Что случилось?

Он секунду колебался прежде, чем ответить, но отмалчиваться не стал:

- В моем кабинете нашли застреленного Тимура.

 

Он вернулся ближе к четырем часам утра, когда я, накрутив себя до такого состояния, что не могла ни спать, ни отвлечь себя чем-то, свернулась на диване в гостиной. По ней я уже, кстати, набегалась так, что ноги гудели. И мысли лезли одна другой страшнее и дурней.

А вдруг убить должны были не Тимура, а Антона? Просто перепутали. И тут же сама поморщилась, признавая, что перепутать их можно разве что в темноте и спьяну – Тимур ростом с меня, да и телосложение, как у подростка. И перепутать его с начальником, который не так уж много не дотянул до двух метров и весит под центнер, это надо ещё умудриться.

Значит, это отпадает, больше вероятность, что кто-то поджидал Антона в его кабинете, но наткнулся на Тимура. Ага, ночью поджидал. Что бы там делать моему вампиру в такое время. И что там делать секретарю? Не укладывался в план? Господи, да какой там план может быть у личного помощника, когда руководство уже свалило домой?!

Мне отчаянно не хватало вводных данных, и богатое воображение было им слабой заменой. Это в части построения логической цепочки. Зато запугать саму себя я сумела качественно.

Неудивительно, что сон не шел, куда там спать, когда страшно глаза закрыть. И ещё немного стыдно, потому что поняла, что рассматриваю эту ситуацию исключительно с точки зрения возможных неприятностей для Антона. Ну, и для себя тоже. А ведь это был живой человек, со своими мечтами и планами, которые вот так мгновенно оборвались…

Лежавший в ногах Булька насторожился и, спрыгнув с дивана, куда-то потопал, я же боролась с липкой дремой, когда и не спишь, но уже и нет сил держать голову. Под пледом было уютно, но нервное возбуждение, сменившееся апатией и ощущением выхолощенности, отдавалось неприятной ноющей болью в солнечном сплетении.

Со стороны кабинета, возле которого была дверь в гараж, донесся легкий шум, а потом и тихий голос:

- Привет, зверюга, встречаешь?

Я торопливо выпуталась из пледа, пытаясь вслепую нашарить ногой тапки, и поднялась, продолжая сжимать в руке телефон. Его я не выпускала с того момента, как Антон уехал. Вдруг позвонит, а я не услышу?

Он остановился на пороге гостиной, выражение лица я различить не могла, потому что основной свет выключила, оставив только подсветку лестницы, чтобы не сидеть в полной темноте.

- Ты почему не спишь? – Голос у него был уставшим, пожалуй, даже вымученным.

- Тебя жду… - Я неловко пожала плечами, чувствуя, как постепенно отпускает нервное напряжение, в котором была последние шесть часов.

- Иди сюда.

Я без возражений подошла к нему, обхватила руками за пояс, чтобы без помех прижаться носом к плечу. От него пахло холодом и немного туалетной водой. А ещё Антоном, и этот запах мне нравился больше всего. А вот то, что он молчал, сжав меня так, что едва не пискнула, нравилось меньше. Нет, как раз против объятий я не возражала, отнюдь. Но молчание вкупе с тем, как были напряжены все его мышцы, не нравилось совершенно.

- Пойдем спать. - Я подняла голову, не пытаясь вырваться из кольца судорожно сжатых рук. Он никак не прореагировал, поэтому пришлось пойти на хитрость: - Я устала…

- Идем.

И сам потянул за собой, не выпуская моей ладони.

Больше ничего не сказал, а я не стала спрашивать. И пытаться выбраться из слишком тесного захвата рук тоже не собиралась, хотя Антон уснул едва ли не мгновенно, стоило только лечь в кровать. Мне хватило тех секунд, когда он выходил из ярко освещенной ванной, чтобы прикусить язык и не лезть с вопросами. Потому что выглядел измученным. Это было так не похоже на привычного Антона, что мне стало страшно. И горько за него, и… И теперь я потихоньку гладила его волосам, не пытаясь отстраниться, хотя было тяжеловато от того, что он лег виском мне на грудь. Я же в это время разрывалась от тяжелых мыслей, тревоги и дурной щемящей нежности.

Дурочка ты все-таки, Надька, если вот так сходу влюбилась в четырежды разведенного вампира. Даже если одну из жен можно списать за профнепригодность.