Грани одиночества (СИ)

Из одного ответвления на нас неслись около десяти инсектоидов. К счастью, это были не сурхи, а уродливые твари, похожие на коротких сороконожек размером со среднюю собаку.

Сэпий оттолкнул меня в нишу, а сам отчаянно сражался с ними, стоя спиной ко мне, но одно из подлых существ подобралось сзади и напало на арахнида, разрывая острыми когтями его плечо.

Теперь я поняла, почему садиться сзади на себя арахнид мне не позволял. Он никак не мог дотянуться до мерзости, которая, ловко орудуя когтями, пыталась добраться до шеи.

Я, не раздумывая, наступила на колено Сэпия, перескочила к нему на брюшко и легко оторвала инсектоида, однако это существо переключило свое внимание на меня, больно впившись в запястье с тату благословения.

Меня пронзило острой болью, но яркая вспышка света буквально испепелила мерзость.

— Сэпий, ты как? — спросила я, пытаясь слезть с арахнида.

— Я идиот. Сиди там и держись. Нести тебя в руках мне будет трудно, — хрипло сказал мужчина и на пределе своих возможностей поспешил назад.

Через полчаса, когда мы были уже недалеко от гнезда, мне стало плохо. Последнее, что я запомнила, перед тем как погрузиться в спасительную темноту, — это расстроенное лицо Сэпия и восемь глаз, с тревогой смотрящих на меня.

Глава 4

В мутном мареве тошноты и боли я слышала голоса, которые меня звали. Я с трудом осознавала себя и, к моей радости, в сознание приходила нечасто. Сколько это длилось? Не знаю, для меня это была вечность.

Постепенно боль отступила, а по телу разлился приятный ментоловый холодок. Сжимающие голову тиски спали, и мышцы перестало выкручивать болезненными спазмами. Я просто уснула.

В себя пришла под виноватым взглядом Сэпия. Он сидел рядом с кроватью и держал мою ладонь в своей, но когда увидел, что я очнулась, руку отпустил и немного отодвинулся.

— Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит? — обеспокоенно спросил арахнид. Я размяла затекшие мышцы и оценила свое самочувствие: во всем теле слабость и немного кружится голова, как обычно бывает после тяжелой болезни, но больше никаких неудобств.

— Все в порядке. Я уже вполне здорова; если хотите, можем отправляться на работу, — предложила я. Уверенности в своих силах, конечно, не было, но ведь от меня ничего и не требуется — только сидеть на руках арахнида. — Как ваше плечо?

— Алла, ты постоянно перескакиваешь с «ты» на «вы», давай ты будешь ко мне обращаться просто, без официоза. К тому же ты спасла мне жизнь и станешь моей Аллаидой. Для арахнидов это как для людей супруга. И нет, никакой больше работы, а все путешествия — только в сопровождении воинов. Гнездо мне строго выговорило за мое детское любопытство и глупость, которые едва не стоили жизни нам обоим. Плечо давно зажило, у меня регенерация значительно выше человеческой, к тому же распер меня только оцарапал, но не укусил. Для меня его яд смертелен, я рад, что тебе удалось с ним справиться. Прости меня, мне следовало быть осмотрительнее, — сказал арахнид и виновато опустил голову.

— Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват, мне и самой было очень интересно на все посмотреть. Плохо, что тебе запретили работать. Долго в этом зале мы не высидим.

— У нас будет много дел. Ты очень слаба, но должна уметь защищать себя. Впереди трудные времена, а я не всегда смогу быть рядом. Как только ты окрепнешь, мы начнем тренировки. Когда распер укусил тебя, твоя магия атаковала инсектоида, поэтому я знаю, чему теперь тебя обучать, — задумчиво сказал Сэпий.

Пока мы беседовали с гнездовым, прибежал Диззи. Он обрадовано запищал и, несмотря на возмущение арахнида, залез ко мне практически на руки. Я обняла его пушистое тельце и успокаивающе погладила.

— Тень, Алла давно не питалась, а ты тратишь ее силы на себя, — строго сказал Сэпий.

Диззи немного еще поворковал, потом выпутался из моих объятий и убежал.

Я попыталась встать, чтобы помыться и привести себя в порядок, но арахнид не позволил — он мягко, но настойчиво усадил меня обратно на кровать.

— Тебе еще рано вставать. Все необходимое тебе принесут.

— Сэпий, ты сказал, что атаковала моя магия, но мне показалось, что существо испепелило из-за того, что оно укусило именно метку.

— Метка — это просто благословение богов, знак, что наш союз может быть плодородным, — сказал Сэпий и смущенно опустил голову. — У тебя уникальные способности. В нашем мире уже несколько тысяч лет не рождалось мага жизни. Твои силы могут действовать только на живых существ: лечить или убивать.

— Скажи, если я научусь, то смогу защищать гнездо от инсектоидов?

— Когда ты научишься, то сможешь защитить в первую очередь себя. Придет время, и тебе придется вернуться к людям. Судя по тому, как они с тобой обошлись, эти умения тебе пригодятся. И помни: гнездо будет за тебя драться как никогда и ни за кого другого.

— Сэпий, ты хочешь меня выгнать после того, как я выполню свою миссию?

— Нет. Наше гнездо всегда будет твоим домом, но тебе лучше жить с людьми. Найти свою любовь, родить человеческих детей. Это нужно любой женщине, — успокаивающе сказал арахнид и несмело погладил меня по щеке.