Грани одиночества (СИ)

— Спокойно, потому что никакого «увлечения» и нет. Об этой услуге меня просил не он, но если вам интересней выяснить имя благодетеля, а не снять печать, то я могу и покинуть кабинет, — сказала я, все больше нервничая, потому, что Андариэл подошел ко мне слишком близко. Если бы я протянула руку, то могла легко его коснуться, и отступить мне было некуда, учитывая то, что я разместилась в кресле.

— Не можешь, — почти с удовольствием сказал он, наклоняясь к моему лицу и поставив свои руки на подлокотники. — Потому что я тебя не отпускал. Ты сейчас не в мерзких паучьих норах, а в моем замке, и здесь только я решаю, кто, куда и когда пойдет, — последние слова он произносил медленно, практически выдыхая их мне в лицо.

Вопреки всякой логике, это почти прикосновение мне вдруг показалось приятным: от императора, к моему удивлению, исходил не мерзкий запах тлена и плесени, а аромат хорошего дорогого парфюма и чего-то еще, чего-то помимо моей воли интригующего и манящего. Я, словно под гипнозом, просто смотрела, как он наклоняется к моему лицу, а когда до касания наших губ осталось менее сантиметра, к моему огромному облегчению, Андариэл резко отстранился и пару секунд выглядел таким же растерянным, как и я.

— Снимай, — хрипло сказал он, повернувшись ко мне лицом. Слава богу, он удалился от меня на некоторое расстояние, поэтому больше не смущал, и я смогла сосредоточиться на вызове силы. Она охотно отозвалась. Не зная с чего начать, я вспоминала те ощущения, которые испытывала при исцелении, но дар упорно твердил, что императорская морда вполне здорова, и сколько я ни направляла энергию в его сторону, она упорно огибала блондина, стараясь не коснуться его.

— Ты издеваешься? — грозно рыкнул Андариэл. Судя по всему, он видел, как ведет себя моя магия.

— Нет, просто не справляюсь. Я не понимаю, почему она обходит вас, — честно и с досадой сказала я.

Немного задумавшись, император опять приблизился и присел возле меня на корточки.

— Положи руку на шрам и попробуй еще раз, — распорядился он. Делать этого мне ну очень не хотелось, но, пересилив себя, я положила ладошку ему на щеку и попробовала выпустить целительскую энергию еще раз.

Лучше бы я этого не делала. С громким хлопком что-то между моей вспотевшей от нервов ладошкой и шероховатой от рубцов щекой Андариэла взорвалось, откинув нас с ним друг от друга метров на пять. Руку противно саднило, как при ожоге, императору, судя по всему, тоже было не сладко.

Я думала, что этот буйный псих меня сейчас начнет живьем поджаривать своей магией, но он только с пониманием посмотрел на мое растерянное лицо и коротко и как-то обреченно сказал:

— Уйди…

Второго приглашения мне не требовалось. Я поспешила из кабинета, столкнувшись в дверях с обеспокоенным Сантосом.

— Не получилось? — сразу спросил он, с надеждой заглядывая мне в глаза. Я только отрицательно покачала головой и пошла к Сэпию, мечтая спрятаться поскорее от всего мира в его родных объятиях.

К моей несказанной радости, нас больше никто не задерживал, поэтому мы с Сэпием и присоединившимся к нам Сантосом в спешном порядке выдвинулись из дворца далеко за полдень.

На улице нещадно палило солнце, отчего в нашей повозке было невозможно душно. Открытые окна не приносили ни прохлады, ни притока свежего воздуха, и меня укачало. А потом голова сильно закружилась и мой мир померк.

Очнулась я от ощущения приятной прохладной влажности на груди и лице. Кто-то убирал прилипшие к лицу пряди, а в глаза мне смотрел обеспокоенный Сантос. Почему он?

— Где мой муж? — прохрипела я.

— Здесь, — ответил мой арахнид, наклоняясь ко мне. Оказалось, что я лежу у него на коленях, и это его ласковые пальцы перебирают мои волосы. Я облегченно выдохнула и, притянув к губам, поцеловала его крепкую ладонь.

Оглядевшись, я смутилась. Утром, чтобы не провоцировать мужчин на конфликт, я выбрала блузку, застегивающуюся под самое горло, и длинную летящую юбку. Сейчас ворот рубашки был разорван, а шелковистая ткань прилипла к груди, намоченная водой, которой меня поливали, чтобы привести в чувство.

Я попыталась стянуть края и застегнуть оставшиеся пуговицы, но муж накрыл мои руки и тихо сказал:

— Не нужно.

Арахниды тянули повозку гораздо быстрее, чем это делали местные ездовые животные, но в Обитель мы прибыли только глубокой ночью. Всю оставшуюся дорогу я дремала на коленях Сэпия, борясь с тошнотой и слабостью, поэтому по прибытии не смогла оценить красоты замка, отметив лишь белые резные стены и высокие арки округлого потолка.

Мой любимый не дал мне идти самой в таком состоянии, и как бы мне ни было стыдно за свою беспомощность, он отнес и уложил в кровать, перед этим избавив от пыльной и влажной одежды. Я была вымотана настолько, что лишь краем сознания отметила заботу мужа и приятное прикосновение прохладного шелка к коже, а потом провалилась в глубокий сон без сновидений.