Грани русского раскола

Вознесясь на высоты государственной ответственности, собравшиеся обрушили шквал критики на правительство. Так, П.П. Рябушинский рассуждал о присущем Москве патриотизме – в отличие от Петрограда, где «все мертво и совсем не чувствуется необходимости борьбы»[1355]. Он говорил о бездействии власти, с пафосом вопрошая: кто же управляет Россией в настоящее время? По его словам, это никому неизвестно, а вот ответ на вопрос, кто же должен взять работу в свои руки – промышленник или отживающий дворянин, – не вызывает сомнений[1356]. С трибуны съезда звучали ставшие уже привычными слова об ответственном перед народом правительстве, о том, что нынешний Совет министров – это мачеха для русской страны[1357]. Предлагалось ввести должность товарища военного министра по снабжению армии, назначив на нее гражданское лицо. Даже более того, ходатайствовать перед Николаем II о введении в состав правительства на правах министров без портфеля председателей Земского и Городского союзов, а также и Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК). Это стало бы первым шагом на пути формирования правительства народного доверия, которое будет отвечать за свои действия, помимо государя, также и перед народным представительством[1358].

Образование военно-промышленных комитетов следует рассматривать в более широком контексте – в связи с созданием Особого совещания по обороне весной-летом 1915 года. Это учреждение представляло форму сотрудничества правительства и промышленников. Для нас этот эпизод военного времени крайне интересен, поскольку он иллюстрирует борьбу московской буржуазии с питерскими чиновничье-банковскими кругами. Вообще идея помощи государству в наращивании производства военного снаряжения принадлежала группе столичных банков (Русско-Азиатскому, Петербургскому международному, Учетно-ссудному и др.), контролировавших ряд оборонных предприятий страны. В январе 1915 года эту инициативу одобрил Совет съездов представителей промышленности и торговли; в правительство была направлена соответствующая записка от этой предпринимательской организации[1359]. Ее обсуждение в верхах приобрело конкретные черты, когда глава Русско-Азиатского банка А.И. Путилов предложил создать при военном министре специальное совещание из промышленников и банкиров, которое будет получать и распределять заказы между заводами[1360]. Тесные отношения руководителя военного ведомства В.А. Сухомлинова с южным синдикатом «Продамет» и петроградскими банками ни для кого не составляли секрета: львиная часть заказов, к большому удовлетворению банков, была им гарантирована. В мае 1915 года Николай II согласился с созданием Особого совещания; в промышленную часть этого органа вошли исключительно столичные дельцы и финансисты.

Однако закрепить успех им не удалось. Реализация этого сценария натолкнулась на резкое недовольство московской буржуазии. Оно прорвалось в конце мая 1915 года, на IX Совете съездов представителей промышленности и торговли, где прозвучали слова о недопустимости решать вопросы помощи фронту в закрытом от общественности, чиновничьем формате. В противовес было предложено создать другую систему – с теми же целями, но с опорой на военно-промышленные комитеты. Отставка В.А. Сухомлинова, произошедшая вскоре после съезда, в корне изменила ситуацию. Новый военный министр А.А. Поливанов не скрывал, что является сторонником других сил. Он ориентировался на Верховного Главнокомандующего, к нему потянулись А.И. Гучков, П.П. Рябушинский, глава Городского союза М.В. Челноков и др.[1361] В отличие от столичных вдохновителей Особого совещания они имели здесь собственные – не только коммерческие, но и политические – интересы. Уже в июне специальная комиссия под председательством А.И. Гучкова по поручению Особого совещания начала обследование состояния дел на Путиловском заводе[1362]. Вместе с названными деятелями А.А. Поливанов выработал новое Положение об Особом совещании, заметно расширившее его компетенцию. Серьезно обновился и состав этого органа: вместо петроградских банкиров (креатур Совета съездов) в него вошли представители от Государственной думы, Государственного совета и ЦВПК. Причем состав Особого совещания теперь утверждался не императором, как планировал Сухомлинов, а теми, кто делегировал туда своих членов. Новое положение было утверждено Николаем II 22 августа 1915 года[1363].