Грани русского раскола

В конце 1916 года купеческая элита страны решила провести всероссийский предпринимательский съезд. Ряд частных собраний в Москве обсудил эту идею, и в результате по поручению биржевых комитетов Центра, Поволжья и Сибири в правительство поступило ходатайство о разрешении съезда[1488]. С этого момента Министерство внутренних дел было озабочено тем, как бы воспрепятствовать купеческому начинанию, которое планировалось оформить в новый торгово-промышленный союз. В правительстве никто не сомневался в оппозиционности очередной инициативы Первопрестольной. Московские власти также информировали о готовившихся на съезде выступлениях в духе требований Прогрессивного блока[1489]. А.Д. Протопопов всеми силами старался не допустить появления на политической арене подобной организации, и, разумеется, ходатайство признали несвоевременным, мотивируя отказ тем, что в напряженных военных условиях не следует отвлекать представителей предпринимательских кругов от работы на оборону на местах[1490]. В качестве противодействия подобным политизированным инициативам предлагалось также больше поддерживать окраинную, а не центральную промышленность, что «окажет сдерживающее воздействие на политиканов из числа крупных промышленников»[1491]. МВД пыталось умерить и их политические претензии в связи с предстоящими выборами в V Государственную думу; в ее новый состав планировалось провести 50-70 депутатов, связанных с банковскими кругами Петрограда[1492]. Со своей стороны, крупные столичные финансовые и биржевые игроки проявляли серьезную заинтересованность в усилении своих позиций в думе. Их также не устраивала ситуация, когда контроль над нижней палатой оказался в руках прогрессивного блока, вдохновляемого идеями, формирующимися в Москве. Оппозиционно настроенные депутаты под разными предлогами тормозили предлагаемые столичными предпринимателями коммерческие начинания. Например, именно усилиями кадетов и их союзников по депутатскому корпусу было отклонено предложение ряда петроградских банков о предоставлении казенной ссуды в 20 млн. руб. на строительство металлургического комбината в Кузнецком бассейне Томской губернии[1493]. Этот эпизод, произошедший в марте 1916 года, вызвал большое раздражение в питерских деловых кругах, которые усиленно муссировали утверждение, что «наш молодой парламент, к несчастью, занял враждебную позицию по отношению к промышленности, бирже, банкам»[1494].

Еще одним ударом, нанесенным А.Д. Протопоповым по политическим позициям Первопрестольной, стало давление на Московскую городскую думу, которую правительственные круги уже давно считали рассадником оппозиционности. С начала неутомимый министр увлекся идеей устранения М.В. Челнокова от должности главы МГД, предполагая высылать его из Москвы и назначить на его место закаленного в противостоянии с революционной публикой полицейского генерала А.И. Спиридовича[1495]. Однако поняв, что этим немногого достигнет Протопопов решил разом нейтрализовать всю городскую думу, воспользовавшись ее переизбранием на новый срок. Очередные выборы состоялись в декабре 1916 года, принеся небывалую победу оппозиционно настроенным силам. Купечество не то что не стесняясь, а с энтузиазмом поддержало их. «Мы знаем, – говорили состоятельные избиратели, – что прогрессисты плохие хозяева, но они будут бороться с правительством, поэтому мы их избираем»[1496]. МВД решилось на беспрецедентный шаг, отказавшись признать итоги народного волеизъявления. Группа депутатов Государственной думы в связи отказом министерства утвердить результаты выборов направила запрос в Совет министров с требованием дать юридическое разъяснение по этому поводу. Избранники народа недоумевали: как Министр внутренних дел мог объявить свою же инструкцию, в соответствии с которой проходило голосование, нарушающей закон?[1497] Однако на ответ времени не оставалось; выборы были утверждены в марте 1917 года – уже при Временном правительстве.