Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

В письме Людвигу Кугельману от 17 февраля 1870 г. Маркс несколько поправился: «Если поляк Духинский объявил в Париже великорусское племя не славянским, а монгольским, и пытался доказать это, выказав при этом немало блистательной учености, то с точки зрения поляка это было в порядке вещей. Тем не менее данное утверждение неверно. Не в крестьянстве русском, а только в русском дворянстве сильна примесь монголо-татарских элементов (…). Что русское государство является в своей политике по отношению к Европе и Америке представителем монголизма, это, конечно, истина, и притом ставшая теперь до того избитой, что она по плечу даже людям вроде Готфрида и остзейских заскорузлых юнкеров, мещан, попов и профессоров». То есть если даже русские – славяне, то Россия – это монгольская Орда. Так считали «основоположники», и так их понимали большевики.

Ленин считал возможным публично называть великороссов и малороссов «медвежьи-дикими мужиками», русских в целом – «нацией рабов». Показательно, что в отношении других народов России ничего подобного не позволялось. Наоборот, в статьях «Ильича» можно найти весьма комплиментарные суждения относительно поляков, финнов и евреев. Но когда речь заходила о русских или великороссах, тут из «пламенного революционера» гневные эпитеты лились рекой. Он утверждал: «В России 43 % великоруссов, но великорусский национализм господствует над 57 % населения и давит на нации»[1] («О национальной программе РСДРП», «Социал-Демократ» № 32, 15 (28) декабря 1913 г.). И в том же духе: «великоруссы в России нация угнетающая» (т. 36, с. 440); «черносотенный великорусский национализм» (т. 24, с. 90); «национализм великоруссов… страшнее всего сейчас…» (т. 36, с. 440); «в России великороссы не столько объединили, сколько придавили ряд других наций» (т. 44, с. 92); «русский социал-демократ изменяет принципу самоопределения, если он не требует свободы отделения угнетённых великоруссами наций» (т. 53, с. 53).

Всегда ненавидевший Россию Ленин настаивал: «основная истина социализма, изложенная в Коммунистическом Манифесте, что рабочие не имеют отечества». То есть марксистам, по мнению Ленина, надлежало отречься от России – то есть перестать быть русскими. Проще было тому, кто уже был нерусским – отчего именно нерусские были изначально вовлечены в большевизм в значительном количестве.

Вслед за Марксом и Энгельсом Ленин демонстрировал ненависть к русскому народу, вслед за Герценом – пренебрежение к другим европейским народам. Применённый им термин «великорусский шовинизм» на долгие годы исключил из словоупотребления слово «великоросс», а его обличения в адрес русского народа, якобы эксплуатирующего другие народы России, стали основой национальной политики правящей компартии, которая до сих пор не изжита, и служат руководством к действию.

Русофобия всегда была стержнем идеологической доктрины большевиков. Формализовалась она в 1923 году на XII съезде РКП(б). Вот несколько заявлений, сделанных большевистскими вождями в период их попыток сформировать СССР – за счет русских и против русских.

Сталин (Джугашвили): «нарождается новая сила – великорусский шовинизм»; «если мы её не подсечем в корне, мы рискуем оказаться перед картиной (…) что равняется подрыву диктатуры пролетариата»; «вооружимся против этого нового, повторяю, великорусского шовинизма, который бесформенно, без физиономии ползет, капля за каплей впитываясь в уши и в глаза».

Скрипник [2]: «Имеются ли в нашей партии товарищи, которые являются принципиальными великодержавниками, русотяпами?»; «эту линию болота необходимо выжечь каленым железом».

Яковлев (Эпштейн)[3]: «осколок старой великорусской буржуазии – наш государственный аппарат (…) через аппарат проникает подлый великодержавный русский шовинизм».

Зиновьев (Апфельбаум): «шовинизм великорусский, который имеет самое опасное значение, который имеет за собой 300 лет монархии и империалистическую политику, царскую политику, всю ту иностранную политику царизма, о которой еще Энгельс в 1890 г. писал, что всякий, кто в этом отношении сделает хоть малейшую уступку шовинизму, неизбежно подаст руку и царизму»; «дело в том, чтобы наша партия, которая решает, которая руководит нашим государством, чтобы она каленым огнем прижгла всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм». «Пропорция требует, чтобы мы прижгли прежде всего великорусский шовинизм, – в этом месте величайшая опасность. Если мы допустим нотки великорусского шовинизма, который т. Ленин назвал черносотенством, если мы не будем беспощадно бороться против него, как борются с антисемитизмом, со штрейкбрехерством, применяя самые высокие регистры».

Бухарин: «мы должны в качестве бывшей великодержавной нации поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям. Только при такой политике… когда мы себя искусственно поставим в положение, более низкое по сравнению с другими».

Съезд принял решение, что «пережитки великодержавного шовинизма» будут вытравлены.