Грани уязвимости

– Милая, подожди со своими грандиозными планами. Возможно, Картер хочет уехать и побыть с семьей, или у него уже другие планы и на свадьбу, и на Рождество. – Он спасает меня от объяснений, но я знаю истинную причину этого.

Просто старший брат моей девушки немного недолюбливает меня. Немного, это мягко сказано. В университете про меня ходят разные слухи, он наверняка тоже в курсе. Но я не стремлюсь, стать ему другом, да и вообще не хочу общаться с ним, поэтому меня абсолютно это не волнует.

Оливия ставит пирог на стол и начинает резать.

– Тебе самый маленький кусок, дорогая. – Говорит Эддисон, глядя на нее.

Мне становится жалко свою девушку. Жить под таким давлением своей матери, наверное, не просто.

Оливия молчит, переводя взгляд с матери на меня, потом на отца, который вообще не участвует в разговоре.

Она садится рядом со мной, протягивает мне тарелку и пытается улыбнуться. Я подмигиваю ей в ответ.

– Ладно, я помолчу. – Надувает губы младшая сестра.

– Кейти, мы еще не обсуждали эти вопросы, но как только мы решим, она сразу же оповестит тебя. – Говорю ей я, она улыбается в ответ.

– Завтра примерка, в двенадцать будь готова, пожалуйста. – Обращается Эддисон к средней дочери. – Не заставляй Хелен ждать тебя.

– Хорошо.

– И позвони доктору Хендерсену. Хотя, я сама ему позвоню. – Продолжает Миссис Тернер.

Оливия хочет ответить, но ее перебивает отец:

– Эддисон, мне кажется, сейчас обсуждение проблем нашей дочери не уместны. Сегодня праздник. – Грегори начинает есть пирог. – Жаль, что в этом году приходится есть покупной, мы с Ли делаем намного вкуснее.

– Может, не надо было торчать в кабинете весь праздник? А уделить время дочери? И вообще, они волнуют здесь только меня. – Вскипает мама Оливии.

– Они волнуют всех, но не нужно на этом зацикливаться. Тем более, она не одна. – Говорит мистер Тернер.

– Я вижу дочь раз в несколько месяцев. Когда мне еще с ней разговаривать? В отличие от тебя, я стараюсь уделить ей время. – Отвечает Эддисон.

– Я тоже. Просто я не мог потратить столько времени на этот пирог. – Отбивает подачу Грегори.

– Не мог, или не хотел?

Оливия встает, хватает туфли и идет в кухню. Кейти смотрит на меня испуганными глазами, умоляя пойти за ней.

– Видишь, чего ты добился? – Говорит миссис Тернер.

– Я вижу, чего добилась ты. – Отвечает отец Оливии и уходит наверх.

В комнате воцаряется неловкое молчание. Я встаю, извиняюсь и иду на поиски своей девушки.

Глава 12

Оливия

День Независимости, четвертое июля

Я открываю бутылку и начинаю жадно пить. Последние сутки я совсем не ела и практически не пила. Это были самые ужасные сутки в моей жизни. Я остаюсь совсем одна, меня мучает жажда. Кожу стягивает от крови, которая покрывает мое платье, руки и ноги

Я вспоминаю, сколько крови вытекло из Картера и меня начинает трясти. Журналист сказал, что это я его убила. Что он мертв. Я не смогла его спасти, сколько не пыталась. Я потеряла его навсегда. У меня начинается новая истерика, я облокачиваюсь на руки, которые лежат на столе, и начинаю плакать.

Слезы обжигают кожу, дышать совсем нечем, в комнате душно и пахнет плесенью.

– Оливия, дорогая. На кого ты похожа. – Мама забегает в комнату и бросается ко мне. – Снимите с нее наручники, быстро! – Кричит она.

Мистер Гиллиган подходит и нехотя освобождает меня от оков.

Мама начинает обтирать меня салфетками, пытаясь смыть кровь с моего лица и тела.

– Оставьте нас наедине! – Говорит она строгим голосом и Мистер Гиллиган выходит, – теперь расскажи мне, что произошло и мы решим, как быть дальше. – Она обращается уже ко мне.

– Можно еще воды? – Еле слышно спрашиваю я.

– Конечно.

Мама выбегает из комнаты и возвращается через несколько минут, а может всего через одну, но я уже потеряла счет времени.

– Я его не убивала. – Говорю я. – Стреляла не я.

Комната начинает вращаться, все вокруг темнеет, и я падаю.

Ноябрь

Это опять происходит, я выдержала весь нервный вечер и не сорвалась, но мама, словно специально, каждый раз наступает на больную мозоль. Слезы катятся из глаз, я забегаю на кухню, даже не включая свет, иду к холодильнику.

Достаю из него еще один тыквенный пирог, заботливо оставленный матерью, и начинаю есть его вилкой, прямо сидя на полу. Слезы продолжают катиться, а я ем, чувствуя себя немного лучше. Когда половина пирога уже съедена, рядом садится Картер.

– Почему не включила свет? – Спрашивает он.

– Не успела. – Отвечаю я и продолжаю жевать.

– Прости меня. Сейчас не самое подходящее время, но я хочу отвлечь тебя. Если ты хочешь, я пойду на свадьбу твоего брата. Но Рождество в Хэмптонсе это уже слишком. – Он смотрит на меня, убирает прядь за ухо, вытирает слезинку с моей щеки и целует в лоб.

– Я тоже так считаю. Праздники в Хэмптонсе всегда слишком. – Отвечаю я, закрывая глаза и наслаждаясь его прикосновениями.

– Но это твой мир, Оливия.

– Я не хочу, чтобы он был моим миром.

Картер берет из моих рук чашу с остатками пирога и отставляет в сторону. Он притягивает меня к себе и обнимает. Я закрываю глаза, уткнувшись в его грудь.