Грани уязвимости

– Так же уже не будет. Вся наша семья будет под прицелом фотокамер. Они будут следить за нами, наша жизнь изменится. Ты понимаешь? В этом будешь замешан не только ты! Мы уже проходили любопытство прессы, когда мама вела то громкое дело! Они пытались залезть к нам домой, они встречали нас возле школы, это был кошмар. – Я начинаю плакать. – Именно тогда я начала полнеть, именно пресса заметила у меня признаки булимии. И все газеты обсуждали мою болезнь. Я восстановилась, успокоилась, а теперь узнаю, что ты хочешь добровольно подвергнуть нашу семью атаке журналистов. На много лет. Они будут следить за каждым нашим шагом, выискивать компроматы и потом вываливать все наши проблемы на всеобщее обозрение.

– Не драматизируй, Оливия. Если ты будешь вести себя нормально, то и проблем не возникнет. Никто не поедет в соседний штат, чтобы преследовать тебя. – Отвечает папа. – Прости, мне надо заняться делами. Я люблю тебя, обговорим все вечером.

– Мы уезжаем.

– А как же Рождественский ужин?

– Мы поужинаем у Картера. Увидимся летом. – Отвечаю я и выхожу из кабинета.

Картер уже сложил вещи в машину и ждет меня, как всегда, облокотившись на капот. Рядом стоит Кейти и показывает ему что- то на планшете, они улыбаются.

– Жаль, что вы не можете остаться. – Говорит она. – Я скинула тебе на почту макеты статей, они выйдут завтра.

– Каких статей? – Уточняю я.

– Свадьбы Алекса. Посмотришь. Вы там тоже есть.

Я обнимаю ее на прощание и понимаю, началось. Наша семья стала прицелом для журналистов, снова.

Картер

Мы едем в сторону университета уже больше часа, а Оливия не проронила ни слова.

Я хочу с ней поговорить, но боюсь, что мы затронем тему вчерашнего вечера, и тогда мне придется объясняться с ней. А я не хочу делать это в Рождество. Решаю помолчать и включаю музыку громче.

– Нет, это невозможно! – Наконец прерывает молчание она, когда мы уже заезжаем в город. – Все сначала.

– Я думал, ты привыкла к такому. – Отвечаю я.

– Ты хочешь снова сказать, что это мой мир? Нет! Я не согласна жить под прицелом камер, мне хватило прошлого раза. – Говорит она и ее глаза наполняются слезами.

– Что было в прошлый раз? – Интересуюсь я.

Если она расскажет свою темную историю из прошлого, так уж и быть, я расскажу ей свою. Но не сегодня, не завтра и не знаю когда. Я бы не стал рассказывать ей, но боюсь, что Чаки опередит меня и расскажет свою версию, а для меня это будет плачевно.

Но поговорить о ее словах, произнесенных на свадьбе нужно, и, признаться честно, я даже рад, что у нее есть другие проблемы и она совсем об этом забыла.

Конечно же, я не рад, что у нее проблемы, но рад тому, что она отвлеклась от меня.

– В прошлый раз мама расследовала очень громкое дело. Была обвинителем в суде. Может, слышал о Нью-Йоркском душителе? Его адвокат тянул процесс, как мог, давил и даже угрожал присяжным. А еще давил на мою маму через прессу. – Она отворачивается и смотрит в окно. – У меня тогда начались проблемы со здоровьем, а журналисты преследовали нас. В конце концов, вышла разгромная статья о том, что Железная Леди не может управиться со своей семьей, как ей можно работать в такой сфере? На первой полосе были мои фотографии и описание моей болезни. Весь Хемптонс обсуждал мою проблему, после этого мне нашли психиатра. На меня тыкали пальцем. Журналисты ходили за мной везде, они даже вломились к нам в дом.

По щекам Оливии текут слезы, я останавливаю машину, чтобы помочь ей успокоиться.

– Все происходящее, – продолжает она, – действовало на меня еще больше. Я больше ела, больше проводила времени одна. На руках остались шрамы, которые тоже были на первых полосах местных газет. Наши отношения с мамой испортились, она считала, что я виновата в этом скандале. И не наладились до сих пор.

Я обнимаю ее, прижимаю к себе и вдыхаю запах ее волос, они пахнут ванилью и кокосом. Она всхлипывает, ее бьет мелкая дрожь.

– Сейчас же все иначе. Ты сильная, ты справишься, а я буду с тобой. – Говорю я.

Мы продолжаем путь в полном молчании, а я прекрасно понимаю ее страх. Но теперь нас двое, очень надеюсь, что пресса не будет доставать ее так сильно, ведь проникнуть на территорию университета не так уж и просто.

Заезжаем на знакомую улицу, заходим в дом и останавливаемся возле квартиры.

– Картер, там девушка. Ей что, плохо? – Оливия отпускает мою руку и бросается навстречу девушке, которая лежит у моей двери.

– Проснись, эй, как твое имя? – Спрашивает Оливия наклонившись.

– Стейси. – Отвечает моя бывшая девушка, и я понимаю, что пропал.

– Я Оливия. Тебе плохо? – Обращается она к Стейси. – Что ты встал? Открывай дверь, ей нужна помощь. – Кричит она.

Я открываю дверь и захожу, ошарашенный тем, что происходит. Мы просто в секунде от апокалипсиса.

Оливия заводит Стейси в хорошо знакомую квартиру и сажает на диван. Я стараюсь совладать с гневом. Волосы Стейси растрепаны, в руках она держит какой-то пакет. Мешки под глазами стали еще больше, она даже похудела.

– Не нужно скорую, я уже ухожу. – Говорит Стейси дрожащим голосом.

– Картер, отвези ее домой, пожалуйста, чтобы я знала, что все в порядке.