Грани веков (СИ)

Все трое вопросительно уставились на него.

— Давай-ка поподробнее, — предложила Ирина.

Ярослав, вкратце рассказал все, что произошло после его освобождения из тюрьмы, как попал к Шуйскому, бежал из его дома, вышел на след Беззубцева, перенесся в альтернативное будущее и что произошло там.

— Что же получается, — Евстафьев озадаченно почесал затылок, — нашей реальности больше нет? Мы всё тут изменили, или как?

— Не совсем, — Ярослав вздохнул. — На данный момент мы еще не успели все изменить — то есть, пока мы тут, есть возможность все исправить. Но для этого нужно найти тот крест о котором говорила бабка. Я, правда, понятия не имею, где его искать, но уверен, что он как-то связан с Беззубцевым, которого Симеон собирается казнить.

— Да, дела, — протянул Евстафьев. — Может, наша Ириша как-то договорится с ним, по-родственному?

— Вряд-ли, — с сомнением покачала головой Ирина. — Симеон не тот человек, который согласится просто так отпустить опасного преступника. Он непременно заинтересуется причинами, а они ему не понравятся. Ведь он уверен, что мы здесь — насовсем и строит большие планы.

— Вот-вот, — кивнул Ярослав. — Эти его задания — только начало. Наверняка, потом он захочет еще большего, и не успокоится, пока не вытрясет из нас всё. Я уже подумываю, может, зря не согласился помогать Шуйскому.

— Хрен редьки не слаще, — заметил Евстафьев. — Судя по тому, что ты рассказываешь, шуйцы — те еще бандюки. В общем, думаю, уходить нам надо.

— Куда? — спросила Ирина. — Дворец сейчас для нас — самое безопасное место!

— А хотя бы и в лес! — заспорил водитель. — Вернемся к машине, там и жить можно. Еды добудем в лесу, дело к лету.

Ирина покачала головой. — Вы, Василий Михайлович, может и проживете так, но я уж лучше останусь здесь. По крайней мере, тут хоть помыться можно.

— Нужно найти способ освободить Беззубцева, — напомнил Ярослав. — Без него нам точно некуда будет возвращаться. Есть идеи? Давид Аркадьевич?

Ярославу показалось несколько странным, что врач менее других участвовал в обсуждении его рассказа, и вообще, как будто отсутствовал.

Коган рассеянно потер переносицу.

— Честно говоря, я не вижу выхода… По сути, мы — под домашним арестом. Симеон знает, кто мы и откуда, и ни за что не упустит такого козыря в своей политической борьбе. А без его помощи нам не освободить Беззубцева. И даже если допустить, что каким-то образом нам это удастся — что потом? Из твоего рассказа я понял, что он — агент Лжедмитрия, и будет прорываться к нему. Это означает, что и нам придется следовать за ним — не можем же мы его где-то прятать под замком.

— Значит, последуем за ним, — пожал плечами Ярослав. — А что еще остается?

— Государственная измена, — вздохнул Коган. — Погоня и последующее колесование нам обеспечены.

— Понадобятся лошади, — задумчиво сказал Евстафьев. — А может, уговорим его в лесу спрятаться, а?

— Дался вам ваш лес! — не выдержала Ирина.

— Может, и не поймают, — без особой уверенности сказал Ярослав. — Но делать-то ведь что-то надо?

— Возможно, — начал Коган, разглядывая свои руки, — возможно, побег — вообще не лучшее решение?

Он поднял голову и обвел всех взглядом.

— Что вы имеете в виду, Давид Аркадьевич? — не понял Ярослав.

Коган взволнованно провел ладонью по щетинистой щеке.

— Мы уже столько времени провели здесь, что вряд ли можем рассчитывать на то, что события в нашем времени останутся неизменными, — пояснил он. — Ввязываясь в местные интриги мы серьезно рискуем — шансы на выживание вне этих стен, как справедливо заметила Ирина, стремятся к нулю. К тому же, настраивать против себя второго человека в московском царстве — не лучшая затея.

— Так что же вы предлагаете? — Ярослав не мог понять, к чему клонит Коган. — Просто остаться здесь — и всё? И допустить, чтобы Беззубцева казнили?

Коган виновато развел руками. — Боюсь, мы должны выбирать, что называется, из двух зол, — признался он. — Вопрос стоит между нашими жизнями и его. Кроме того, от нашего присутствия во дворце сейчас зависит жизнь царя — слишком многое поставлено на карту…

— Нет, вопрос стоит сможем ли мы вернуться в свое время, или нет! — горячась, возразил Ярослав.

— Боюсь, Ярик, Давид Аркадьевич прав, — тихо сказала вдруг Ирина. — Мы не можем оставить без помощи отца, то есть, царя. Он не выживет, если мы его сейчас бросим…

— Но ведь он и не должен выжить! — Ярослав оглянулся на Евстафьева в поисках поддержки. — Годуновы не должны править!

— Тише, — понизил голос Коган. — Не должны — в нашей реальности. Но мы теперь — в другой, где события уже развиваются по другим правилам. И здесь Борис Годунов — мой пациент, за которого я, все-таки, отвечаю.

— Да, не по-христиански это как-то, — подал голос Евстафьев.

— То есть, мы просто принимаем эти правила — и всё? — Ярослав не верил своим ушам. — Остаемся тут, снимаем жилье, трудоустраиваемся, обзаводимся семьями?

При последних его словах Коган едва заметно вздрогнул.

— Ярослав… — мягко начал он.