Грани жизни

Временами Петя встречался с Галиной оживленным, полным блеска и радости взглядом, но тут же кто-то отвлекал его, и он снова оказывался в молодом товарищеском кругу. Галина знала, что ни к одной девушке не может его ревновать, но к этим шестерым парням она ревновала его, и тем более сильно и больно, что этого никак не могла показать.

Мучительным усилием воли Галина улыбалась и даже смеялась, а сама все больше терялась, что ей делать, как быть дальше.

В передней раздался звонок.

— A, чтo, конечно, девочки наши опоздали, беспечные! — вставая с места, сказала Марья Григорьевна.

Галина, как долгожданному избавлению, радостно устремилась навстречу двоюродным сестрам Пети. Едва успев пожать руки двум розовощеким молоденьким девушкам, Галина подбежала к патефону, быстро поставила пластинку и весело крикнула гостьям:

— Слышите, как вас торжественно, с музыкой встречают?

Братья-«чибисы» не успели и слова произнести, как Галина познакомила их с двумя миловидными, застенчиво улыбающимися девушками и шутливо подтолкнула друг к другу.

— Танцуйте же! Вот вам самые милые партнерши.

Чтобы окончательно расстроить все планы, Галина вытянула из-за стола Линева и Севу Огурешникова, подняла с места Матвея Кувакина и Мишу Розова.

— В круг, товарищи, все в круг! — на мотив патефонного вальса пропела Галина и с такой силой завертела этих четверых, что они еле удержались на ногах.

«Что с ней?» — удивился про себя Петя и тоже очутился в ее власти. От разгоревшегося румянцем девичьего лица, от сверкающих глаз и каждого ее движения веяло такой жгучей энергией, что Петя изумился.

— Что с тобой, Галиночка? — нежно шепнул он, притянув ее к себе. — Миленькая моя, ты даже дрожишь!

— Ах… наконец-то я с тобой! — быстро шепнула она, касаясь горячими губами его щеки. — Я истерзалась вся, так сердце может разорваться!

— Да что случилось, родная? — испугался Петя и даже приостановился, но она снова закружила его.

— Потом, потом, когда ты меня пойдешь провожать! — задыхаясь, шепнула Галина.

Едва они на улице отошли от остальных участников мельниковского вечера, как Петя встревоженно спросил:

— Да что случилось, Галиночка?

Сейчас она дала волю своим вздохам и слезам.

— Так томиться целый вечер, чувствовать себя совсем, совсем одной!.. Ты даже не смотрел на меня, бессовестный, ужасный!

— Я?!. Не смотрел!.. Да я счет потерял, сколько раз я любовался тобой и радовался про себя, какая ты чудная, что пришла на этот дружеский вечерок!

— «Дружеский вечерок»!.. Да на что он мне. Я от него ничего не получила, кроме досады и огорчения!

— Ну, что ты!.. Все так любовались тобой… И потом все пошло, как ты хотела. Разве не так?

— А я ничего не хотела! Ничего и никого не нужно мне было, а только ты, один ты. Не терплю с кем-нибудь делиться тобой! А ты битый вечер пробыл среди своих заводских ребят! И чего ты в них особенного нашел? '

— Как «чего»? Ты же знаешь, мы, будем помогать большому, важному делу. Оно войдет в историю завода.

— Уж и в «историю»! До чего вы все, как мальчишки в школе, обожаете звонкие слова! Просто обычная заводская суета.

— Ты думаешь? — усмехнулся Петя.

Галина вдруг почувствовала в этом холодок отдаления и осуждения всего ею сказанного и залепетала испуганно:

— Не смотри на меня так, Петя… Я могу заплакать… Взгляни на меня, как всегда… Я так тебя люблю…

— Но смотри сама, сколько же волнений ты себе приносишь из-за своего же упрямства, Галиночка!

И снова (в который раз!) Петя напомнил Галине, что причина ее волнений заключается «в ненормальностях», которые она же сама устроила. Их любовь проверена, им уже надо жить вместе, «одной жизнью».

— Давай хоть завтра пойдем и распишемся! — отчаянно предложил он.

— Ты с ума сошел! — испугалась Галина и, как всегда, привела свои доказательства.

— Нет и нет! Все будет только так, как задумано. Я хочу, чтобы наша с тобой жизнь началась, как чудная, праздничная сказка!

— Комната обязательно в новом доме и обязательно с модным мебельным гарнитуром? — иронически спросил Петя. — Без этого не может быть счастья?

— Счастье нуждается в оправе, как и драгоценный камень. И не расстраивай меня, умоляю, а то я заплачу!.. Вот упаду тебе на грудь и буду рыдать!

— Ладно, ладно, больше не буду тебя расстраивать! — покорно согласился Петя.