Грани жизни

«И пошла она, моя родная, со мной в загс в старых, латаных полуботинках и перелицованном из материнского пальтеце… А лицо, а глаза были у ней такие, что обо всем другом мы оба совсем забыли. Нам радость душевная была всего дороже!.. Да ведь и потом — нам с Варей все доставалось заботами, трудом, умением да терпением, и мы считали, что именно такая жизнь настоящая и достойная честного, разумного человека… А вот какая забота вот у этой красавицы?»

Видя перед собой человека, Степан Ильич уже не мог не думать о нем. Чем раздражала его эта хорошенькая девушка, дочь главного конструктора завода Петра Семеновича Сковородина? Конечно же, не тем, что она изящна, свежа, одета по последней моде, — нет, главное не в этом. А чем же все-таки Галина Сковородина раздражает его, старого, многоопытного человека? Такие вот, как она, раздражают своей бездумной уверенностью, что все блага, которыми они пользуются, созданы прежде всего для них и прежде всего потому, что они молоды, красивы, здоровы. Нет, погодите, сама по себе. молодость и цветущее здоровье еще не первооснова деятельности, а только благоприятное условие для нее: когда и работать в полную силу и радость, как не в молодости? Нет, вы нам, старшему поколению, покажите, что вы знаете и умеете, с чем вы, наша смена и надежда, выходите на дорогу строительства коммунизма? Какие заветные планы, мечты и знания внесете вы в жизнь нашего общества?

Степану Ильичу вдруг вспомнилось, что лаборантку Галину Сковородину не раз «прохватывали» в многотиражке за небрежность в работе и нетоварищеское отношение к людям. За два года своей лаборантской практики на заводе «для связи с жизнью» Галина Сковородина перебывала у нескольких начальников: ее работой мало дорожили. Но, уважая отца, главного заводского конструктора Петра Семеновича, каждый начальник находил благовидный предлог для перевода ее в другой отдел. Однажды сам Сковородин в разговоре накоротке с Сосниным несколько обиженным тоном заметил, что к его дочери, кажется, относятся чрезмерно строго. Правда, за последние месяцы своей «связи с жизнью» у Галины неприятностей уже не было — возможно, отец сделал ей серьезное внушение, — но, как и прежде, никто ни разу не отметил ее работы добрым словом. «Впрочем, тебя, красавица, данное обстоятельство ничуть не беспокоит!.. Уважают ли, ценят ли тебя люди, — эка важность! — ценила бы ты себя сама… А этим качеством вы, сверхмодная девица, обладаете в полной мере!.. Ведь, пожалуй, такая куколка еще и воображает, что ее широкая юбка-абажур и остроносые туфельки на шпильках и есть самая доподлинная современность, и ей самой просто не о чем и беспокоиться: она просто исключительно, она чертовски современна, ей и стремиться дальше некуда, если она уже сейчас некое совершенство… черт побери!..»

Степан Ильич снова вспомнил свою Варю, какой она была в дни молодости и теперь, пожилой женщиной, с ее ясным и чутким умом, с нестареющим светом темно-голубых глаз и доброй улыбкой — вот это настоящий современный человек!

Петю Мельникова, конечно, что-то неожиданно задержало: он всегда приходил точно.

«А ведь Галина тоже Петю ждет!» — вдруг среди своих недоброжелательных дум вспомнил Степан Ильич и заволновался. Петя намерен посоветоваться в парткоме по важному делу, а Галине он нужен, конечно, по пустякам. Вот она и прохаживается по аллее, чтобы его перехватить; разве могут у него быть какие-то важные дела, кроме нее?

Степану Ильичу показалось вдруг чрезвычайно досадным, если бы Галина Сковородина задержала сейчас Петю. Соснин по-отцовски заботился о Пете и привык считать этого способного юношу подлинным наследником нравственных качеств отца, закадычного его «корешка», Коли Мельникова. И надо же было Пете влюбиться именно в Галину, да еще так, что скоро все узнали об этом: он ведь не «скрытник какой-нибудь», а открытая душа, и только слепой не заметит, как он влюблен в нее. Все также знают, что Галина всячески оттягивает свадьбу, мечтая нынешней осенью поступить в институт, и Пете только и остается терпеливо ждать, когда наконец его красавица согласится сыграть свадьбу. Ей, конечно, больше улыбается испытывать на нем свои чары, черт бы ее побрал!

«Как бы она в самом деле не перехватила его сейчас!»— уже не на шутку взволновался Степан Ильич и тут увидел Петю, который быстро шел по аллее.

«Перехватит! — с горькой обидой подумал Соснин, видя, как Галина словно вспорхнула навстречу Пете. — А, черт! Зачем-то он ей вот именно сейчас понадобился!»

«Фу, даже сердце забилось!» — ворчал про себя Соснин, не отводя взгляда от молодой пары.

Галина было кинула легкую руку на Петино плечо. Но он, нежно перехватив эту властную руку и секунду подержав в своих ладонях, поцеловал и отпустил, а потом, показав пальцем на циферблат своих наручных часов, быстро сказал что-то и широким шагом направился в сторону парткома.

«Молодец! — едва не воскликнул Степан Ильич. — Молодец!».

Торжествующая улыбка еще не успела погаснуть на его лице, когда Петя вошел торопливо в кабинет.