Граничный Орден. Стрела или Молот

А на восьмой день на взмыленной лошади прискакал незнакомый Адриану мужчина, подбежал к заграждению и попытался его отодвинуть. Только он был настолько измучен, что ничего у него не вышло. А там и солдаты подскочили, оттащили назад.

— Нет! Откройте! — закричал он. — Там не хворь! Там магия! Нужно выпустить людей! Иначе все умрут!

Оказалось, что это поборгский Стрела, который всё это время гонялся за чужаком, оставившим жаровню. Нашел его, а точнее ее, в жарнике в другой деревне, за десятки верст отсюда. Сразу убивать не стал, расспросил иномирку о той хвори, что она принесла за собой.

— Она сказала, что ей стало дурно на второй день, как здесь очутилась. Жар, озноб, бред. Чудом набрела на деревню, постучалась в крайний дом. На улице ливень стоял, она вся в грязи, трясется. Вот сельчане ее и пожалели, поселили в бане, принесли сухой одежды, одеял, горячего отвара. Несколько дней она болела, потом пришла в себя, а баню согревала своей жаровней. Видимо, именно тогда женка поняла, что девка-то чужачка, испугалась, потребовала, чтоб муж прогнал ее. Грамотею говорить не стали, чтоб не заругал, что сразу не рассказали о пришлой. Но чужачка не обиделась, а подарила им в благодарность жаровню, научила, как ее пробуждать и усыплять. И ушла.

— Полагаю, что подарок был сделан не от чистого сердца, — сказал Карницкий, услыхав эту историю. — Не могла чужачка не знать, что у нас худо с магией.

Но поборгский Стрела возразил:

— Не знала. Дура она мелкая. Ей хлюстовские-то рассказали и про Орден, и про иномирцев, но она решила, коли один раз свезло, так и другой повезет. Снова подхватила какую-то хворь и сдуру вышла к людям, а те уж не сплоховали и засунули ее в жарник. Знаете, зачем она к нам в мир пришла? Погулять решила! Набрала амулетов целый мешок и сбежала. Есть у них там особое место, откуда можно в иные миры пойти, так она не глядя шагнула и вышла у нас.

После слов своего же подчиненного Путило не смог дольше тянуть и разрешил снять оцепление.

С Хлюстовкой Карницкий расстался с облегчением. Слишком хорошо он помнил, как с Марчуком и Паником выносили легкие иссохшие тела из домов, как рыли общую могилу, как опускали покойников друг на друга. Потом Марчук сложил общий дом сверху, и Адриан всякий раз, как вспоминал о той могиле, думал: «А годится ли один дом для стольких душ? Не будет ли им тесно? Не перепутает ли Яков, сын Спаса, души, отправит ли каждую куда полагается?»

А вот с Паником Адриан за эти дни сдружился и уже не находил нелепым ни его вид, ни скромные усики. Много они переговорили в эти дни, многое друг о друге узнали. Благодаря магу Карницкий поменял мнение о том, кем ему быть в дальнейшем.

— Меня звали остаться на Хребте. Там магов много. А еще тысячи записей о попаданцах из магических миров. Можно всю жизнь изучать их, разгадывать, что там заложено, прикидывать, а нельзя ли применить у нас какие-то придумки! Но я сам попросился обратно, в Белоцарск. Я полагаю, что раз у нас иной мир, то и магия должна быть иной. Нельзя придумать что-то новое, если ковыряешься в старье. Я хочу создать нашу магию! Понимаешь? Вот взять хотя бы эту жаровню. Если я сумею разгадать, как сделана эта пластина, и сумею сотворить что-то похожее, то орденские амулеты не придется возить на Хребет и ждать, пока их снова наполнят маной. Материал сам будет потихоньку собирать энергию, и амулет снова сможет работать. Маленький кусочек особого вреда не причинит, ну будет несколько дней тебе плохо, как при золянке, зато потом — полный амулет! Разве не замечательно выйдет?

Если даже этот маленький нелепый юноша полон энтузиазма и жаждет сделать мир лучше, разве Карницкий может ему уступить?

Нет, отныне Адриан будет стараться изо всех сил, чтобы стать Стрелой. Чтобы спасать людей! Прежде он думал, что суть девиза Ордена заложена в слове «смерть», а теперь знал, что это не так. Главное слово всегда должно быть «жизнь»!

Дело о сиятельной крови. Часть 1

После Хлюстовки Молчан вдруг расщедрился: дал Марчуку и Карницкому аж три дня отдыху.

Адриан на сей раз пить не стал. Незачем. Наоборот, воодушевление и желание действовать переполняли его через край. Ведь Орден спас стольких людей от неминуемой смерти! Карницкий вспоминал сельчан, что благодарили его, кланялись и целовали руки, вспоминал слезы радости на их худых лицах, когда те поняли, что недуг отступил. Вот оно! Вот истинное предназначение Граничного ордена!