Граничный Орден. Стрела или Молот

Жаль, что письмо уже отправлено, и нельзя дописать в конце о первом деле, доверенном исключительно ему. Отца бы порадовал столь быстрый успех сына.

Карницкий взял сумку, придал лицу значительный вид, чтоб заявитель не пожаловался на слишком юный возраст орденца, и пошел за чернильником. В присутственной комнате его ждал тот самый Глузда, ходил взад-вперед, нервничал. Оно и понятно. Не каждый же день сталкиваешься с иномирцем.

— Глузда, за твое дело возьмется вот этот Стрела, его звать Адриан Карницкий. Обращайся к нему «ваше благородие», понял? — грубовато сказал чернильник, что записывал обращения посетителей.

— Ваше городие… уродие… бородие, — забормотал Глузда, грязный тощий мужик в рваном замызганном тулупе.

— Можно просто «сударь», — поспешил сказать Карницкий, испугавшись, что мужик выдумает обращение похлеще.

— Здарь, здарь, — повторил мужик. — Чужак тама, чужак! Глузда видел! Чужак! Как есть чужак! Здарь!

— Карницкий, поговори с ним за дверью, а? — попросил чернильник. — Вонь от него страшенная.

— Идем, — сказал Адриан и, пересилив отвращение, продолжил приветливо: — Тебя Глуздой звать?

Мужик поправил драный картуз, приосанился.

— Глузда мы. Глузда! Глузда мы!

С трудом Карницкий вывел заявителя из орденского дома, отошел с ним в сторонку и принялся выведывать, какого же чужака увидал Глузда. Скорее всего, там должно быть что-то явное, броское, настолько несуразное, что даже этот юродивый сумел угадать попаданца.

— Значит, ты видел чужака? Как он выглядит? Почему решил, что чужак?

Глузда подпрыгнул, будто и думать забыл об орденце, а как успокоился, снова зачастил:

— Чужак тама. Чужак! Чужак тама! Здарь!

— Где чужак? — Адриан решил набраться терпению и идти по порядку.

— Так тама он. Сидит! Тама! Глузда видел. Здарь!

Последнее слово мужик выкрикивал так, словно ставил точку. «Хорошо, что не стал настаивать на 'благородии», — невольно промелькнуло в голове у Адриана.

— Где «тама»! Веди давай! Покажи чужака! — начал злиться орденец.

Глузда наконец сообразил, что от него требуется, и посеменил по улице, то и дело оглядываясь на Карницкого и даже поторапливал его:

— Тама! Идем! Тама! Чужак! Здарь!

На странную пару оглядывались прохожие, мальчишки передразнивали Глузду, повторяя его слова, и Карницкому постепенно становилось не по себе. Уж не подсунули ли ему свинью?

Глузда пробежал орденскую слободку, потом кожемячью, потом еще одну и остановился.

— Тама чужак, — прошептал он, указывая на скобяную лавку. — Тама он. Тама чужак. Бери! Бери его! Здарь!

— Так с чего ты вздумал, что он чужак? — еще раз спросил Карницкий, но внятного ответа не дождался.

Полоумный мужик вертелся на месте, оглядывался, пожимал плечами, притоптывал и шептал про чужака. Адриан вздохнул и побрел в лавку.

За широким деревянным прилавком стоял осанистый приказчик в красном жилете поверх долгополой рубахи, на голове сиял новенький картуз. Позади него расположились шкафы с множеством выдвижных ящичков, и все без подписей. С потолка свешивались плетеные корзины разных размеров, около двери из ведра торчали метлы, дальше громоздились блестящие кастрюли, сковороды, чайники, подсвечники и прочая медная, железная и оловянная утварь.

Приказчик приветливо улыбнулся, приподнял картуз, обозначая поклон.

— Чего изволите-с, ваше благородие?

Карницкий молча достал орденский амулет, выданный взамен прежнего, высосанного в Хлюстовке.

— А, так ваше благородие из Граничного Ордена? Никак случилось чего-с? Я всегда-с готов помочь.

Вежливость приказчика так сильно отличалась от нелепых выкриков Глузды, что Карницкому захотелось немедленно покинуть лавку, отвесить оплеуху дурному мужику и вернуться в колчанную.

Адриан сглотнул набежавшую слюну и, ощущая себя полнейшим олухом, сказал:

— В Орден поступили сведения, что в этой лавке может быть человек из иного мира.

Лицо приказчика тут же переменилось, вместо приятной улыбки на нем проступила злость.

— Это Глузда? Телеух наплел чего-то? Убью шаврика! — да и голос вдруг ощетинился уличной бранью. — И чего вы только глуподырого слушаете? Он же полоумный! Думаете, с чего он в Орден поперся и про иномирцев заливать начал? Давеча пришел и давай клянчить бубенец. Вот дай ему бубенец, и всё тут. А как я дам? Из своего кармана за Глузду платить? Хоть и полушка всего, а тоже деньга. Я ведь не хозяин, а приказчик! За товар головой отвечаю. А он стоит, брыдлый, смрад от него, честного покупателя отпугивает. Вот я его и выставил! Так он к вам, в Орден, и побёг.

Лицо Карницкого уже пятнами пошло от гнева и досады, но он представил, что скажет Марчук, если отступить после первой же отповеди. А вдруг иномирец нарочно бранится, чтоб молодой барчук струсил и удрал?

— Звать тебя как? — спросил Карницкий.

— Меня-то? Да меня тут каждая собака знает. Любого спроси, кто в лавке торгует, всякий ответит, что Тимоха Меньшой. Я в этой лавке всё до последнего гвоздя знаю.

А вот и способ проверить, врет приказчик или нет. Никакой попаданец не выучит весь товар за пару дней.

— Покажи-ка мне, Тимоха, самый большой гвоздь, что тут есть.