Гранит науки и немного любви

Размышляя о местном климате, едва не проворонила самоход. Надеюсь, там не священники, иначе прокляну некроманта. И не банально, а с выдумкой. К примеру, чтобы все дети косыми рождались. Нет, ерунда. Ему плевать, кого настрогал, лучше непосредственному виновнику чего-то желать.

Самоход притормозил, и я разглядела того, кто им управлял. Не послушник и не священник. Улыбнулась, прощебетала ложь про «поссорились, бросил друг, гуляла, заблудилась» и с надеждой уставилась на шойденца. Тот, в свою очередь, разглядывал меня, потом сжалился, открыв дверцу самохода. С облегчением плюхнулась на переднее сиденье и объяснила: мне нужно в Номарэ, даже гостиницу назвала. Наглость, конечно, спасибо, если до окраины довезет.

Вдруг навалилась такая усталость, стало все равно, за кого меня принимают и что со мной сделают. Закрыла глаза и отдалась на волю случая. Если выгляжу порядочной и мужик такой же, обойдется. Если нет… Поздно думать.

Самоход тронулся, набирая скорость. Ветер немного остудил голову, но кожа зудела, а затылок ломило.

– Я не марейянка, – заранее предупредила, чтобы не возникло вопросов.

– Те в таком месте сидеть бы не стали: клиентов нет. Хотя, – шойденец усмехнулся, – вас могли снять, вывезти на природу, а потом бросить.

– Думайте что хотите. – Все бы отдала за холодный компресс! – За поездку заплачу, деньги есть.

– Держите, – не отвлекаясь от дороги, возница стянул рубашку и кинул мне.

Хм, по-моему, неприлично раздеваться перед женщиной. Или он намекает на способ оплаты? Да, тяжело здесь живется иномирянкам, если все мужики за девок принимают. Но я ошиблась: шойденец просто хотел помочь. Большое ему спасибо.

– А вы как же? – Рубашка пахла хвоей, а не потом, брезгливости не вызвала.

– Со мной ничего не случится, – заверил мужчина. – Кожа шойденцев нечувствительна к солнцу. А теперь рассказывайте, кто вы. Считайте платой за проезд.

Выдумать фальшивую историю жизни за минуту – за гранью моих умений. И не десяток предложений, а целую книгу. Лучше бы приставал!

Скосила глаза на полуобнаженного шойденца. Тот перехватил взгляд и усмехнулся:

– Тоэрада, вы точно не принадлежите к древнейшей профессии?

– Я хроникер, – обидевшись, отвернулась.

Он решил?.. Право слово, меня полуобнаженные мужчины не волнуют, особенно случайные.

– Хроникер? – удивился шойденец. – Вы?

– Ну да. Я пишу о местных жителях для «Вестника Вышграда».

Остаться безымянной не удалось, и я нехотя назвалась. Ничего придумывать не стала: голова плохо соображала. Мол, приехала сюда по работе, познакомилась с парнем, а он нагло бросил у лешего в избушке. Сообщила еще чего-то по мелочи, а потом почувствовала дурноту.

Шойденец оказался заботливым: посоветовал прилечь и закрыть глаза. Чтобы я могла перебраться на заднее сиденье, остановил самоход на обочине. Помогать не стал, сама справилась… и потеряла сознание.

Пришла в себя на кровати и испугалась. Вдруг шойденец меня похитил и изнасиловал? Или торговцам живым товаром продал? А то и священникам. Оказалось, я не в борделе, а в знакомой гостинице, одетая и нетронутая. Соседка сидела тут же и толкла травы в ступке.

– Очнулась? – Юлиана отвлеклась от работы и улыбнулась. – Когда тоэрад привез тебя бездыханной, мы так перепугались!

Кольнула совесть. Даже спасибо не сказала, подозревала во всех ужасах, а он порядочный, благородный.

– Юлиана, а тоэрад – это что? Титул?

Приподнялась на постели и тут же рухнула обратно. Голова чугунная!

– Вежливое обращение к именитому человеку. Твой спаситель – граф.

Знала бы, не вела себя как невоспитанная невежда. Стыдно-то как!

– Не беспокойся, я его поблагодарила.

Соседка хихикнула и по секрету сообщила:

– У магистра Тшольке челюсть упала, когда тебя такой мужчина на руках внес!

Прикрыла глаза, нежась в блаженной прохладе.

Граф, значит?

Вспомнился странный акцент мужчины. Списала его на дворянское происхождение. В Златории тоже крестьяне и вельможи по-разному говорят, а тут еще искажение преобразователем речи.

Накатила тошнота – последствия тесного общения с солнышком. Переждав ее, выпила бурду коричневого цвета. Пока не забыла, передала указания некроманта и попросила позвать магистра Лазавея, чтобы рассказать о подслушанном разговоре.

Мой прекрасный вид мага не обрадовал, сведения – тоже. Он в сердцах пробормотал: «Женщины несказанно «вовремя» теряют способность к передвижению» – и связался с некромантом. О чем они говорили, не знаю, магистр не произнес ни слова, по-моему, ушел гулять по любимым сущностям. Тело здесь, а остальное – не очень.

– Первосвященника Алоис берет на себя, – наконец сообщил Лазавей. Как-то так получилось, что все сгрудились у моей постели, превратив ее в штаб военных действий. – Душа исчезнет раз и навсегда, оживить ее не сможет даже Бархус. Верхушку Ордена он тоже уничтожит и постарается взорвать замок. В любом случае, без высшего руководства послушники и рядовые священники не смогут осуществить переворот.

– Но это не мешает им проникать в Златорию и творить пакости, – возразила магистр Тшольке.

Она сидела на кровати и помогала Юлиане бороться с моими ожогами.