Гранит не плавится

Граф частенько приезжал в казармы и вёл себя как полновластный хозяин — вникал во все мелочи, давал распоряжения, а иногда и покрикивал. По всему видно было, что ему нравилась роль «попечителя».

Как-то мы встретились с ним во дворе, при раздаче еды.

— Ну что скажете, уважаемый товарищ Силин, на Графа можно положиться? — самодовольно спросил он.

— Без сомнения! — ответил я и, чтобы сделать ему приятное, добавил: — Вы с вашими способностями не с такими бы ещё делами справились…

— А что вы себе думаете? Иди я в революции за большевиками, большим комиссаром стал бы!.. Мой кореш, Гриша Бык, — он теперь начальник одесской милиции, — говорил: «Яша, не будь дураком. Подумай сам, кто мы? Так себе, ирония судьбы, пыль на сапоге последнего урядника. Теперь захоти — и можешь стать всем…» Не слова, а чистое золото! Не послушался… Характер такой — люблю шикарную жизнь, баб люблю. Мой принцип: решил заводить кралю, заводи такую, чтобы все завидовали! Обедать — так в лучшем ресторане. Не можешь — сиди у себя в конуре, грызи корку сухого хлеба…

Однажды Яблочко втолкнул ко мне в кабинет двух верзил — грузчиков. Они были в традиционных парусиновых шароварах, в широченных блузах из мешковины, доходящих до колен.

— Полюбуйся на них! Рабочими называются, а сами бандиты чистейшей пробы, — сказал Яблочко. Он был очень расстроен.

— Полегче, начальник, говори, да не заговаривайся! — огрызнулся один из грузчиков с опухшим лицом завзятого пьяницы. — Ты не имеешь никакого права оскорблять красного кавалериста! Я два года с Будённым беляков бил. Перекоп брал, понял?

— А теперь решил воровством заниматься? Нечего сказать, подходящее занятие для будённовца! — Яблочко подошёл к нему, поднял блузу и показал мне длинный мешочек, набитый сахарным песком.

— Ну взял, не отрицаю… Тебе что, буржуйского добра жалко?

— Вот направлю в особую тройку — будешь знать, чего жалко, чего не жалко!.. Совсем распустились — из каждого мешка крадёте килограмм, а то и два. Пьянствуете, хулиганите, Советскую власть позорите!

— Испугал!.. Плевали мы на ваши тройки! — и, сказав так, второй грузчик плюнул на пол.

— Ну, погоди!.. Попляшешь ты у меня! — Яблочко вызвал дежурного и приказал арестовать грузчиков.

Когда их увели, Яблочко рассказал мне:

— Иду и вижу: за забором, недалеко от проходной, собралась толпа скупщиков. Сразу смекнул, в чём дело: сегодня разгружают греческий пароход, — значит, братва опять примется за своё!.. Так и есть, — не прошло и десяти минут, как пятеро грузчиков вышли из порта и прямо к скупщикам — продавать сахарный песок. Я — за ними. Трое убежали, этих удалось задержать. Нет, пока мы не очистим порт от ворюг, порядка не будет!

По городу давно уже ходили слухи о безобразиях, творимых портовыми грузчиками. Мы тоже знали о них немало. Нам было известно, что среди грузчиков попадались бывшие анархисты, махновцы и даже участники кронштадтского восстания. Прикрываясь почётным в нашей стране званием рабочего, они занимались воровством, пьянствовали, устраивали дебоши. Эти подонки проявляли много изобретательности: изготовляли из жести трубочки с острым концом, с помощью которых при переноске сыпучих грузов заполняли свои мешочки, спрятанные под блузами. «Нечаянно» разбивали ящики, уронив их на пол, — таскали банки со сгущённым молоком и консервы. Всё это ловко пряталось и тут же продавалось спекулянтам.

Совсем недавно грузчики устроили грандиозную драку с матросами турецкого парохода. В ней участвовало с обеих сторон более шестидесяти человек и победителями вышли грузчики. Трёх матросов, получивших тяжёлые увечья, пришлось отправить в больницу, ещё несколько человек отлёживалось в пароходном лазарете.

В тот же день турецкий консул посетил местный ревком и выразил резкий протест против бесчинства портовых рабочих, а капитан парохода потребовал от начальника порта возмещения убытков. В другой раз грузчики отказались разгружать иностранный пароход по той лишь причине, что весь груз был в тюках и украсть что-либо было невозможно. Иногда мы задерживали одного-другого вора или хулигана, судили их, но это ничего не меняло.

Пока мы обсуждали, как поступить с двумя задержанными грузчиками, случилось нечто совсем уж нетерпимое. Один за другим прогремели два выстрела. Мы кинулись к проходной будке. На земле лежал часовой, а человек пятьдесят грузчиков неторопливо удалялись, шагая по причалу.

Часового подняли, перевязали рану. Когда он пришёл в себя, выяснили следующее: толпа полупьяных грузчиков с криками и руганью направлялась к нам в комендатуру, с явной целью выручить своих дружков. Часовой дал два предупредительных выстрела. В тот же момент на него посыпался град камней. Он упал — это отрезвило хулиганов, и они отступили.