Гранитные крошки

Ещё немного покумекав над нежданным ребусом, Эля пошла, спать, решив, что возможно это просто кем-то из посетителей забытый клочок бумаги. Но мысли всё ещё набегали в её возмущённое спокойствие, и девушка сделала последнюю попытку разобраться. Она, взяв с тумбочки у кровати мобильник, заглянула в интернет, запросив поисковик отыскать текст сообщения Посейдона. Однако ничего подходящего обнаружить не удалось.

— Так. Всё. С этим надо завязывать, завтра на работу, — раздался в ночи строгий шёпот и, отвернувшись к стенке, девушка забылась тревожным сном.

В белокипельном длинном платье Эля ступала по песчаному берегу среди останков кораблей, позади которых изумрудными волнами кипело море, вздымаясь до невиданных ранее высот. Она кого-то искала. В этот раз предметом её поиска был человек. Эля точно знала, что ищет именно человека. Исследуя одни за другими обломки она пробиралась всё ближе к воде. Вдруг среди пены на массивном валуне она увидела чью-то мощную фигуру с косматыми седыми волосами. Эля без страха подошла ближе.

Не оборачиваясь, незнакомец заговорил: — Пришла… Снова подарок хочешь отыскать…

Эля отчаянно взмолилась: — Нет. Мне не нужны дары. Помоги спасти его.

— Неужели в твоём сердце, которое ты огородила каменными изваяниями, нашлось место для любви? — зычно прогремел седовласый.

Слёзы набежали и были готовы покатиться по щекам девушки: — Мои родители умерли, когда я была маленькой. Теперь и дедушка ушёл. Мне так больно. Я осталась совсем одна. Я чувствую, что ему, как и мне, тоже нужна помощь. Помоги отыскать его.

— В чём твоя сила? Ответь на этот вопрос, и ты получишь, то, что ищешь.

Владелец раскатистого голоса обернулся, и Эля узнала Посейдона. Именно таким она его себе представляла ещё, будучи ребёнком, ничего не знавшим о древнегреческой мифологии. Её так поразило увиденное, что она проснулась.

Пульс отстукивал чечётку в ушах, не давая забыть наваждение. Девушка встала и прошлась по комнате.

«Это ведь просто сон. Почему так волнительно в груди бьётся сердце?» — мысленно вопрошала она себя.

Сон обходил, ни как, не желая принять в свои объятия. Эля умылась и, запретив себе думать, пошла на пляж, решив встретить рассвет.

Небо медленно розовело, отодвигая огненно-рыжие тона всё дальше и открывая дорогу голубому небосводу. Вот-вот появиться край горящего диска и наступит новый день. Волны кружевными барашками шептали «Доброе утро». Эля с растерянным взглядом с пёстрым палантином на плечах поёживаясь от утренней свежести, брела по тропинке рядом с пляжем, не решаясь ступить на остывший за ночь глубокий песок.

Вдруг впереди замелькал чей-то силуэт. Эля насторожившись, упорхнула за тройку сосен неподалёку. Вскоре мимо прошёл смутно знакомый человек с мольбертом.

«Я же вчера его видела» — припомнила девушка взгляд изумрудных глаз художника.

Она подождала немного, пока тот установил мольберт и разложил кисти, и подталкиваемая неожиданно накрывшим её любопытством, стала пробираться в его сторону. Чувствуя себя школьницей проказницей, Эля шаг за шагом подкрадывалась всё ближе, уже не тревожась, что холодный песок наполнил босоножки и щекочет ступни прохладой. Такие порывы детской непосредственности с ней иногда случались, и она даже не пыталась себя остановить, отдаваясь внутреннему голосу.

Первые лучи солнца осветили морскую гладь, пробудив спящие краски всех цветов радуги. Эля была уже совсем рядом, и полотно работы художника начало открывать свои секреты — на лазурном фоне у берега моря на валуне сидела светловолосая женщина в нежно-голубом платье, её лицо было отвёрнуто от зрителя.

Забывшись, Эля произнесла: — Кто она?

Молодой мужчина вздохнул: — Мечта Посейдона.

— Если было бы видно лицо, было бы красивее, — подметила Эля.

— Я пытался найти эту девушку, но она не дала мне шанс.

— Плохо просили.

— Я даже стихи экспромтом написал, но она их выбросила, — продолжая работать кистью, ответил художник.

— Может вы их как-то не так вручили? — хмыкнула Эля.

— Возможно, подбрасывать девушке записку в окно не самый романтичный способ, но поговорить с ней, к сожалению, за целый день не удалось. Моя муза, моя мечта осталась без лица, оставив меня в одиночестве.

Завершив картину, мужчина поставил подпись размашистым знакомым почерком.

От неожиданности Эля икнула и, вспыхнув алым цветом спросила: — Посейдон? Вас зовут Посейдон?

— Да. У воспитателей в приюте, где я вырос, был такой обычай, давать подброшенным детям имена греческих богов, — с горечью произнёс Посейдон, подставив лицо солнцу.

Слова из сна снова ожили в голове девушки — «В чём твоя сила? Ответь на этот вопрос, и ты получишь, то, что ищешь».

Она встряхнула головой, посмотрела на такого же, как она сироту, силясь осмыслить происходящее: «Ему присуща, как и мне, открытость, доступная лишь детям. Он не утратил её, несмотря на подножку фортуны».

И тут её осенило: «Вот он подарок Посейдона. Он подарил мне друга!».

Другая