Гранитный чертог

Выждав пару мгновений, Млада медленно опустила факел в воду, и тот с шипением потух. Запах дыма на время перебил резкую вонь стоков. Легкое эхо пронеслось под сводами. Арияш мог его услышать, но значения это больше не имело. Все вокруг поглотила кромешная темнота.

Млада постояла еще немного, давая глазам привыкнуть, и снова пустилась вслед за беглецом. Поначалу казалось, она ошиблась и зрение, обманутое прихотливой игрой света на стенах, подвело ее. Но тут впереди послышался тихий плеск и мелькнула перед поворотом тень, подсвеченная пламенем. Млада пошла быстрее и наконец увидела того самого наемника. Он шел решительно, не оборачиваясь и не останавливаясь, словно был уверен, что его не преследуют. Да и верно: пустись сейчас стражники в погоню, поймать его уже не успели бы.

Млада достала из-за пояса отравленный кинжал, зажала его между пальцев, как для броска. Внутри, словно корка льда по замерзающей воде, разбегались спокойствие и мрачная решимость. Даже сердце будто бы стало биться чуть тише.

Дальше она шла, не таясь, достигнув такого состояния духа, когда люди вокруг напрочь перестают ее замечать. Вот и арияш, обученный убийца, которому положено быть внимательным и замечать любые мелочи, шорохи и случайные тени, ни разу не обернулся – а между тем Млада почти дышала ему в затылок. Длилось это недолго, и она рванула беглеца за локоть.

Тот оглянулся и тут же получил удар в челюсть. Его развернуло, а Млада помогла ему окончательно потерять равновесие – толкнула в плечо. Арияш зацепился одной ногой за другую и рухнул на колени. Факел вывалился из его разжатых пальцев, но, упав на каменный выступ, не потух: зашипел, плюнул искрами и продолжил гореть. Млада пинком в спину опрокинула убийцу лицом в нечистоты. Тот попытался вскочить, но она села сверху и, уперевшись ладонью ему в затылок, надавила, не позволяя поднять голову. Взяла за волосы, дернула на себя, но только арияш отдышался, снова окунула в канал.

Наемник бился все отчаяннее, размахивая руками и стараясь перевернуться – пришлось сильнее сжать его коленями. Она отмерила пленнику время, достаточное ровно для того, чтобы тот не задохнулся. Его спина вздрогнула, как если бы он наконец глотнул вонючей жижи – лишь тогда Млада встала и за шиворот подняла его на ноги. Блестящий клинок просвистел на расстоянии ладони от ее живота. Удар вышел неуклюжим. Арияш тут же закашлялся, снова падая на колени.

Млада пнула его по запястью – кинжал копьем вылетел из ладони беглеца и потонул на дне канавы. Но стоило вновь потянуться к плечу наемника, как он рыбиной вывернулся из захвата. Попытался пнуть Младу в колено, но она отшатнулась к стене. В тесном для двоих проходе было не развернуться. Арияш все же схватил ее за рукав. Она, продлив его движение, качнулась вниз и вбок. Наемник невольно последовал за ней. Млада высвободилась, вцепилась в его ворот и сильным толчком прижала к противоположной стене. Тот дернулся, но тут же увидел приставленный к горлу черненый кинжал.

– Узнаешь? – Млада скривила губы в подобии усмешки. – Твое добро, – и добавила: – Подними руки так, чтобы я видела. Еще раз шевельнешься – пожалеешь, что не дождался казни.

Арияш медленно поднял руки; с его бороды на грудь падали мутные капли, внимательные карие глаза мерцали в дрожащем свете, разглядывая Младу. Она обшарила наемника, один за другим уверенно вынимая из складок одежды небольшие плоские кинжалы: такие же, как тот, что она держала у его шеи. Все клинки с плеском пропали под водой. Покончив с разоружением убийцы, Млада стиснула пальцами его шею и направила в глаз отравленное острие.

– Говори, кто тебя послал!

– С чего вдруг? – голос наемника звучал совершенно безразлично.

– А с того, что я этим самым кинжалом сделаю из тебя корм для крыс, – Млада приблизила острие к его зрачку. – Причем ты останешься жив, пока я не сниму с тебя последний клочок кожи.

– Я не боюсь боли, – пожал плечами пленник.

– Это смотря какая боль, – Млада улыбнулась и сильнее вжала его в стену. – Да и что ты знаешь о ней?

– А ты, хочешь сказать, много знаешь? – арияш усмехнулся, прищурившись. – Ты такая же убийца, как и я. Нам, красотуля, до чужих страданий дела нет. Мы только выполняем свою работу и получаем за нее неплохие деньжата. Али скажешь, не так?

Его слова полоснули по груди разогретым кнутом. Словно память тела потускнела за время жизни в детинце, а теперь кто-то небрежным жестом стер с нее пыль. Хоть Млада предпочла бы никогда больше не вспоминать то, что закончилось много лун назад.