Гранитный чертог

Не вспоминать светлую и просторную обитель Ворона, где нашлось место и подземельям, которые – кому расскажи – никак не вязались с этим поистине благословенным местом. Над ними росли густые сады с оливами, раскинувшими кроны по ветру, персиками и каштанами; в небольшом пруду плескались карпы, отражая блестящей чешуей лучи солнца. Посреди буйно цветущего и сладко пахнущего оазиса прятался высокий дом из известняка. И, глядя на него, кто бы сказал, что перед тем, как добраться сюда, нужно пройти неисчислимые версты через степь. Через пески северной Диархавены. Одолеть ослепительный и мертвый солончак Угай-Арха. Сотню раз взмолиться о смерти. И сотню раз прогнать ее.

Но, выжив и попав наконец к Мастеру, любой после первой ошибки помышлял бы о смерти вновь. В каменных клетушках подземелья Ворон хранил много приспособлений для наказания нерадивых учеников. Но, несмотря на это, там всегда было тихо. Так, что слышалось шебуршание мышей за стенкой. Либо ты терпишь и молчишь, либо выметаешься и подыхаешь на обратном пути.

Много раз за два проведенных у Ворона лета Младе хотелось умереть. Он калечил и заживлял раны, а затем снова калечил. Будто рвал на куски. Казалось, ему невозможно угодить. За каждый промах, за каждую ошибку, неправильно выполненное движение Млада расплачивалась болью. Эти ощущения заполняли тело до самых кончиков пальцев, перемешивались со страхом, застывали внутри, скручивая нутро. А потом в какой-то миг разом превратились в безразличие и со временем почти стерлись из памяти. Забывать Ворон тоже учил хорошо. Лишь в голове иногда всплывало его любимое напутствие:

«Только через боль ты поймешь смерть. А поняв – научишься убивать без сожаления».

Млада вдохнула и моргнула: вокруг снова был полутемный канал, оба конца которого терялись во мраке. Снова ворочался в ноздрях сладковатый запах гниения. Падали на перчатку капли с бороды арияш и стекали ему на изгвазданный кожух.

– Я знаю о боли достаточно, чтобы заставить тебя молить о смерти. И не стану цацкаться с тобой, как стража.

Наемник хмыкнул, еще внимательнее вглядываясь в ее лицо – и в следующий миг помрачнел. Его мышцы напряглись, будто он осознал, что может его ждать, и приготовился бросить все силы на побег.

– Не ожидал, что повстречаю на службе у кириятского князя грюмнерэ. Большая редкость, – пытаясь не показывать мелькнувшей в глазах опаски, проговорил он.

– Тебе не повезло. Я все еще жду ответа.

– Мне нет резона что-то говорить, красотуля, – снова хамовито ощерился наемник. – И я бы на твоем месте не совал нос куда не надо.

– Нынче я не арияш.

Убийца громко рассмеялся. И вдруг резко замолк.

– Так не бывает, – задушевно проговорил он шепотом. – Особенно у чокнутых ублюдков грюмнерэ. К тому же… За нами всеми следят. Они все видят, красотуля. Да-да. И чуть что возьмут за жабры – не вздохнешь.

Арияш указал взглядом в потолок, будто в этот самый миг кто-то мог за ними наблюдать. Млада опустила руку с кинжалом, и разжала пальцы на шее пленника. Тот, передумав говорить что-то еще, удивленно взглянул на нее и расслабился. На губах даже промелькнула улыбка.

– Знаешь, правда твоя… – согласилась Млада.

Она попробовала пальцем острие кинжала, дожидаясь, пока арияш, растерянный от внезапного освобождения, поправит одежду. И как только он выпрямился, воткнула клинок в бревно у его виска. Достала второй. Пнула коленом опешившего наемника в пах – тот охнул, закатывая глаза и вмиг багровея. Согнуться пополам Млада ему не дала: схватила за запястье и, прижав к стене, вонзила в него кинжал. Хрустнуло сухожилие. От оглушительного крика содрогнулись своды канализации. Из темноты выбежала вспугнутая стайка крыс и с суматошным визгом унеслась прочь.

– Ах ты, су-у… – снова обретя дыхание, взвыл арияш, но тут же получил удар кулаком по зубам.

– Говори по делу, пока есть чем, – заботливо придерживая его подбородок, прошептала Млада и медленно повернула клинок в запястье. Вынула, позволяя наемнику сползти по стене, держась за окровавленную руку. – Яд, который попал в твою кровь, медленно убьет тебя за пару дней. Ты не найдешь противоядия. Оно есть только у меня. Если расскажешь все – я позволю тебе выжить и уйти.

Арияш некоторое время сидел, зажмурившись и отрывисто ловя ртом воздух. Он начал было клониться вбок, но Млада удержала его за грудки и усадила прямо. Еще не хватало, чтобы потерял сознание.

– Что, так и будешь молчать? Или тебе вторую руку укоротить? – она пнула наемника в бедро, подгоняя. – Или еще чего?

Тот открыл глаза с расширенными то ли от полумрака, то ли от боли зрачками. Неприкрытый страх и страдание исказили еще недавно самоуверенное лицо. Похоже, зря он хорохорился. Вон как побледнел. Ткни ножом еще раз – дух испустит чего доброго.

– Хорошо. Будь ты проклята… Я скажу, – голос наемника дрожал, прерываясь громким неровным дыханием. Он застонал сквозь зубы, косясь на раненое запястье.

– Слушаю.