Гранитный линкор

Матросы стали энергично растирать снегом и трофейным спиртом товарища. Кутали его в свои бушлаты. И скоро Сибиряк пришел в себя.

В теплой землянке Шредера, перед столом, уставленным разной закуской и вином, стоял Федор Егоров. Матросу не верилось, что он попал в плен.

— Прошу садиться, хороший солдат!—указав на стоявшую у стола табуретку, сказал Шредер на чистом русском языке.

— Не солдат я...

— Простите, матрос! Прошу! — повторил он, наливая в стаканы коньяк.

— Чем могу служить?

— Служить мне? Зачем? Вы — мой гость!

Глаза полковника прищурились.

— Как вам спалось у нас?

— Превосходно!

— А как мой повар накормил вас?

— Великолепно!

— Вы нравитесь мне!

— Рад этому, господин полковник!

Шредер вынул из кармана фотографию Наташи, посмотрел на матроса.

— Ваша принцесса сердца? — спросил он.— Красавица!

Егоров молча, смотрел на любимую девушку...

— Вы любите ее? — с деланным сочувствием тихо спросил полковник.

— Да, люблю! — сказал Егоров и хотел крикнуть: «Вы замучили ее!» — но сдержал себя.

— О, это по-моему! Вы рыцарь! Такую красивую нельзя не любить. За нее и умереть не страшно! Хороша! — Шредер с ног до головы осмотрел Егорова.— И вы хорош! Как Илья Муромец! В сказках про таких пишут! Люблю русские сказки!

Егоров молчал.

— Итак, она красивая и вы красивый. И мы, немцы, поможем вам стать счастливыми. Вы поженитесь. У вас будут детки.— Шредер придвинул стакан к Егорову.— Вы удивляетесь, что мы гуманны к пленным? Наш народ по природе своей гуманен. Это только ваши газеты про нас всякое пишут.

Егоров сжал кулаки. Он понимал, для чего полковник придумал эту комедию, и ждал, когда Шредер-артист превратится в Шредера-полковника.

— Скажите, почему вы такой худой и бледный? У вас, очевидно, там, на вершине, кушать нечего?

Егоров ответил не сразу. Он насмешливо посмотрел в прищуренные глаза полковника.

— Таким тощим меня мать родила! — в тон полковнику ответил он.— А продовольствия у нас сколько хотите!

— Где же вы его достаете?

— Вначале нам подбрасывал наш генерал, потом мы отказались от его помощи.

— Кто же теперь снабжает вас?

— Ваши рыцари, господин полковник! — бросил Егоров.

— Не понимаю! — Шредер с трудом сдерживал себя.

— И понимать нечего. Вы его для своих солдат присылаете, а они нам отдают... Не сами, конечно, отдают, мы у них забираем!

Шредер закурил.

— У вас большие силы?

— Да!

— Мне известно, сколько нашего продовольствия могло попасть к вам. Большие силы прокормить ими  нельзя даже один день.

— У нас еще есть запасы!

— Если бы они у вас были, вы бы не бросились в наш окоп из-за буханки хлеба!

—Я хотел выбить ваших солдат...

—Вы хотели есть! Наш повар насилу накормил вас!

— Это правда, я хотел есть. Ведь у меня не было времени закусить.

Шредер прошелся по землянке, снова сел.

— Говорите правду! — потребовал он.— Кто командует отрядом?

— Советский офицер!

— Капитан Углов?

— Никак нет!

— Встать! — раздраженно закричал полковник.— Вы в моих руках, я распоряжаюсь вашей жизнью. От меня зависит, жить вам или умереть. Если скажете правду, станете хорошо жить! Будете продолжать врать — умрете!

— Вы только что говорили, что немцы гуманны...— засмеялся Егоров.

— Молчать! Сколько у вас осталось в живых?

— Я военный, мне не приказано говорить об этом!

— Какое настроение у личного состава?

— Я матрос, и мне приказано не говорить!

— Кто приказал? — полковник подошел к Егорову и со всего размаха ударил его кулаком. Тот не шевельнулся.

— Мне приказала моя совесть советского человека! — гордо ответил он.

— Совесть?— зло засмеялся полковник.— Вы изменили родине... Вы перебежали к нам... Вы — предатель!

— Предатель? Ах ты, гадина! — Егоров бросился на Шредера, но два дюжих солдата схватили его за руки.

— Уведите! — приказал солдатам Шредер.— И любыми средствами заставьте его говорить.

...Когда Егорова вновь привели в землянку Шредера, полковник сидел за столом. Он посмотрел на избитого, с изуродованным лицом матроса. Полный ненависти, гордый взгляд Егорова, не предвещал ничего хорошего.

— Простите, господин матрос, мои люди как будто вас немножечко ушибли...

— Это они умеют,— сквозь зубы процедил матрос.

— Не сомневаюсь.— Шредер встал из-за стола.— Мне сказали, что вы обещали не упрямиться больше.

— Ваши палачи не так меня поняли! Я обещал им... плюнуть вам в лицо!

Веки полковника слегка дрогнули. Он неторопливо вытер со щеки плевок. Щелочки бесцветных глаз уставились на моряка.

Шредер приказал поставить матроса к стене, достал из кобуры пистолет и принялся заряжать его. Матрос с презрением смотрел в холодные глаза полковника.

Вот Шредер встал к противоположной стене и поднял пистолет. На побледневшем лице Егорова не дрогнул ни один мускул.

Полковник нажал на спусковой крючок. Пуля со свистом ударилась с правой стороны у шеи Егорова, не задев его. Вторая пуля попала в то же место с левой стороны.

Шредер хладнокровно вычерчивал контур головы Егорова.

Егоров не двигался, только крупные капли пота, выступившие на лбу, выдавали волнение матроса.

— Шаг вперед!—скомандовал Шредер.— Кругом! Полюбуйтесь, как я могу рисовать ваш портрет!

Егоров резко повернулся к нему.