Граница

— Великий хан, это не была купеческая посудина, это был королевский фрегат хурренитов «Орел». И защищала его сотня гвардейцев. Мне жаль твоих людей, но они, действительно, сделали все что можно.

Хан недоверчиво посмотрел на него.

— Откуда тут фрегат хурренитов? И что ему тут делать?

Порыв ветра откинул отворот плаща и на груди незнакомца стала видна восьмиконечная звезда веретенников.

— Принцесса Ольвия дочь короля Гуго Семнадцатого плывет к своему жениху, сыну правителя Отиля.

— Что? — хан вскочил на ноги. — Я мог захватить настоящую принцессу. И вот эта трусливая мразь, — он показал на Муну, — помешала мне сделать это!

Незнакомец усмехнулся:

— Не знал, что великий хан такой любитель принцесс. Ты, может быть, думаешь, что они устроены как-нибудь иначе, чем менкитские красавицы?

Но хан не слушал, со свежей ненавистью он всматривался в лицо Муны.

— Если бы я был в устье Хемуля, я бы взял эти корабли.

— Хан, возьми их.

Вырванный из ножен кривой клинок сверкнул над головой незнакомца.

Муна подумал, что ему перебегают дорогу. Безумец умрет раньше. Никто не может так разговаривать с великим ханом менкитов.

Но, занесенный клинок застыл в воздухе. Из-за мыса показались корабли.

— Да, великий хан. Это они. Впереди «Ласточка». За ней идет «Орел», на его борту принцесса Ольвия. Последний — «Беркут». В Лихоте они подрядили пятьдесят граничар, чтобы пополнить охрану, которую основательно потрепали люди храброго старшины Муны.

Хан смотрел и, казалось, не слушал. Он никогда не видел таких больших кораблей. С этими кораблями он бы прошел Мсту от истоков до устья, даром, что никто не знает, где они находятся. Он бы узнал.

И как жалко смотрелись менкитские долбленки рядом с этими громадинами!

— Почему маленький корабль идет под желтыми парусами?

Незнакомец ответил с коротким смешком:

— Желтый — цвет измены. Но это случайное совпадение. Не горюй, великий хан, те кто знают принцессу Ольвию не дадут и ломаного гроша за жизнь сына правителя Отиля.

— Мне-то что до того?

— Я постараюсь тебе это объяснить. Но это не для чужих ушей.

Чужих ушей было немного. Муна, да стоящие за его спиной два нукера, один держал конец ремня, которым были связаны руки старшины, а другой уже положил ладонь на рукоять сабли, ожидая кивка ханской головы.

— Живи, Муна, — сказал хан. — Развяжите его. И ступайте, все.

Муна склонился в поклоне, но взгляд его искоса брошенный на незнакомца, ясно говорил, что он понимает, кто — его истинный спаситель.

— Итак, я тебя слушаю.

— Принцесса Ольвия очень умна, но я не встречал человека, который любил бы власть больше, чем она. Однако она знает, что ей никогда не стать хурренитской королевой, потому что у нее есть еще двое старших братьев. Поэтому она согласилась стать женой сына правителя Отиля.

— Это все? — спросил хан.

— А разве этого мало? Отиль это замковый камень всего устройства. Покачнись он, другие рухнут. Очень скоро ты убедишься в правоте моих слов. И тогда Мста потечет кровью, но если ты к тому времени перебьешь своих людей, то с кем ты встретишь годину великих испытаний?

— Послушай, — непривычно мягким, не предвещающим ничего хорошего, голосом сказал хан, — но тогда ее надо было убить. И еще раз убить.

— Пойми, если бы ты убил ее или захватил, то все несчастья, которые скоро обрушатся на королевства и царства, обрушились бы на тебя одного и на твой народ. Твоя кровь помирила бы прежних и будущих врагов. Ты хочешь этого?

— Этого я не хочу, — ответил хан Бубука Веселый. — А теперь поведай, зачем ты пришел ко мне, веретенник.

… Нижняя палуба «Орла», на которой обитали граничары, представляла собой, идущую вдоль бортов, галерею, а крышей ей служила верхняя палуба. На верхнюю палубу никого не пускали. У трапов, ведущих наверх, безотлучно дежурили хурренитские гвардейцы, сильно упавшие в глазах граничар после побоища в устье Хемуля.

Граничары принялись обживаться в своем временном жилище. Развесили и разложили оружие, так чтоб всегда было под рукой, побросали на солому плащи. Договорились, кто и где будет нести стражу. Больше делать было нечего.