Граница безмолвия

– Это была подводная лодка, уж поверьте мне, бывшему моряку-пограничнику. И войти она могла только в подводный грот. Очевидно, под этой скальной грядой обнаружилась какая-то пустота, которую руководство подводного флота сумело приспособить для своей секретной базы. Как только прибудет корабль, нужно будет сообщить о ней представителю военной разведки.

– Зачем? Чтобы показать, что мы рассекретили нашу секретную базу подводников?

– А вы уверены, что это база наших подводников?

– Чьих же еще? Американских, что ли? Ты что, старшина?

– Зачем нашему командованию понадобилось иметь здесь базу? Какой в этом смысл?

– Чтобы в случае военного конфликта удобнее было контролировать Севморпуть. Этого объяснения недостаточно?

– Тогда возникает вопрос: как давно она здесь существует? – все еще всматривался в прибрежные воды старшина. – И если давно, то почему на заставе не знали о ней?

– С той поры, когда бы на заставе узнали об этой базе, она перестала бы оставаться секретной.

– Тоже верно, – с некоторой заминкой подтвердил Ордаш. – И все-таки согласитесь: странно как-то выглядит это исчезновение субмарины.

– Кстати, те, кто принимал решение о создании базы, учли, что из наших вышек этот островной залив не просматривается. Так что мой тебе совет, старшина: ты ничего не видел и ничего не знаешь. Тебя, Тунгуса, это тоже касается, – прикрикнул он на ефрейтора, который, воспользовавшись очередной полыньей в ледовом течении, успел развернуть «Беринга» так, чтобы он нацелился на бухту Приюта Эскимосов.

8

…Но теперь-то уже было ясно, что день, которого Хоффнер с таким нетерпением ждал, наконец-то наступил. Оберст-лейтенант понял это, когда радист сообщил, что «Фокке-вульф-200 С-3»[17], известный по радиосообщениям под кодовым названием «Черная акула», приближается к южному побережью залива Тана-Фьорд, омывавшего заполярный норвежский полуостров Варангер с северо-запада. И что с момента приземления этой «акулы», он, начальник аэродрома и командир эскадрильи, обязан полностью подчиняться оберштурмбаннфюреру СС фон Готтенбергу, которому поручено общее командование особой инженерно-диверсионной группой «Норд-рейх».

Удивленный тем обстоятельством, что вынужден будет подчиняться равному себе по чину, да к тому же подполковнику из службы безопасности СС, оберст-лейтенант запросил штаб, правильно ли он понял, что как командир эскадрильи и начальник аэродрома он обязан подчиняться подполковнику, не имеющему никакого отношения к люфтваффе. Однако Вент не только подтвердил, что обязан, причем безоговорочно, но и уточнил, что свой чин подполковника СС Готтенберг получил лишь позавчера, специально к выполнению сверхсекретного задания.

– Вот так вот и добываются в наше время эсэсовские чины, – вновь пробрюзжал начальник аэродрома.

– Не грешите, Хоффнер, не грешите. Готтенберг считается одним из лучших инструкторов «Фридентальских курсов» и лучших диверсантов рейха. А парни, которые его сопровождают, – из диверсионного батальона особого назначения «Бранденбург-800»[18], то есть знаменитые «фридентальские коршуны». Кому, как не вам, разведчику ВВС, знать, кого готовят во Фридентале и кто такие бранденбургские коммандос?

– Согласен, такие парни нам не помешают, – медленно, с какой-то нерешительностью в голосе, признал Хоффнер.

Он-то прекрасно понимал, что «фридентальские коршуны» прибывают сюда не ради эскорта Готтенберга. Значит, намечается нечто такое, что связано со стратегическими замыслами шефа абвера адмирала Канариса.

– Но по существу вы правы, – по-прежнему не щадил его Вент. – Чин свой этот «старый коршун» только потому и получил, что в штабе не захотели, чтобы он смущал вас, Хоффнер, своими майорскими погонами.

– Но поскольку понятно, что прибывают эти «фридентальские коршуны» не для охраны вверенного мне аэродрома, значит, намечается какая-то очень серьезная операция.

– Вы непростительно догадливы, Хоффнер. Правда, единственное, что я пока что могу сообщить вам, что руководит операцией командующий Стратегическими северными силами вице-адмирал фон Штинген, и называться она будет «Полярный бастион».

– Звучит воинственно, – не мог отказать себе в удовольствии начальник аэродрома. – Почти по-наполеоновски.

– Вам бы пора уже было догадаться, что где-то там… идет война. Настоящая война, а не эти фельдфебельские маневры, на которых все вы здесь, в Норвегии и Финляндии, все еще нежитесь! – жестко отрубил Вент, никогда не упускавший случая укорить своих подчиненных в том, в чем ни один из них не провинился, – что их все еще держат в стороне от «настоящей войны».

Причем Вент всегда умел преподносить это обстоятельство так, словно «нежатся» летчики на этих своих «фельдфебельских маневрах» исключительно благодаря его собственному недосмотру. Или малодушию.

– Итак, я понял: операция называется «Полярный бастион», – как ни в чем не бывало напомнил своему командиру фон Хоффнер, считая, что Вент должен был знать свои слабости.

И тот знал…