Граница безмолвия

– Тогда чего мы сомневаемся? Как только вернемся на заставу, готовлю представление. При условии, – старший лейтенант нервно передернул плечами и азартно пощелкал пальцами, – что потом ты замолвишь словечко и за меня. В принципе такое возможно?

– Вполне. Причем за вас мне замолвить значительно легче, нежели за самого себя – почему бы и не похадатайствовать по поводу судьбы сослуживца, к тому же своего командира?

– Неужели можешь, старшина? – с недоверием взглянул на него Загревский, и почти с минуту молча, сосредоточенно обгладывал кость песца.

– До сих пор никакими ходатайствами отношения с отчимом я не портил, а значит, обижаться на меня повода не давал.

– И что, у тебя есть такой доступ к этому штабному полковнику, что можешь вот так, спокойно, замолвить обо мне слово?! Относительно самого себя – понятно: коль уж знаком с полковником, то попросишь. Но обратиться к полковнику из штаба округа с просьбой поддержать своего начальника заставы… Понимаю, что с такими хлопотами можно соваться, уже будучи майором или подполковником. Но ты-то всего лишь старшина.

– Уже старшина, – уточнил Ордаш. – Перевели-то меня сюда с явным повышением. И, к слову, по протекции этого же полковника.

– Верно, – повел подбородком Загревский. – С повышением и в звании, и в должности. А служба на отдаленной заполярной заставе – прекрасная строка в армейской биографии. Об этом я как-то не подумал. И давно ты знаком со своим полковником?

– Сравнительно недавно.

– А вот это не в нашу пользу, – хмельно прищелкнул языком Загревский. – Точнее, не в твою пользу, старшина, – и в голосе его появились нотки человека, явно решившего поторговаться.

А еще старшина почувствовал, что доверие к нему падает, а значит, и шансы сохранить хоть какой-то вес в глазах начальника заставы – тоже.

– При каких обстоятельствах это произошло?

– Что имеется в виду? – не сразу уловил суть вопроса Вадим.

– Знакомство твое с полковником – что же еще? Служили в одной части, дружил с его сыном? Друг семьи?

– Скорее всего друг семьи. – Ордашу показалось, что определение это наиболее точное.

– Сослуживец отца, надо полагать?

– Нет, с отцом он знаком не был. Просто дело в том, что он – мой отчим. Он женился на моей матери.

Старший лейтенант конвульсивно зажал зубами большую кость песца, что-то промычал и тут же вынул её изо рта.

– В Христа-Спасителя! То есть ты хочешь сказать, что твой отчим – полковник штаба округа?!

– Так точно, – пожал плечами старшина. – Мой отчим – полковник Радулин. Отец же был майором погранвойск.

– С отцом ясно. Однако его уже нет в живых. А вот что касается отчима, оказавшегося важным чином в штабе округа!.. Если только все, что ты сейчас наговорил, – правда.

– В этом нетрудно будет убедиться. Не исключено, что судно доставит письмо от матери или даже от отчима. В ответ я тоже напишу письмо – и ему, и матери. В нем-то и попрошу о содействии.

– Тогда какого дьявола?! – неожиданно взъярился начальник заставы, явно чувствуя себя обманутым. – Что ж ты молчал? Что ты корчил из себя сироту казанскую?! Я-то думаю, с чего вдруг ты так уверенно и независимо ведешь себя?!

– Да нет, я совсем не поэтому, – попробовал было разуверить его Вадим. – Просто у меня уже есть опыт службы, и потом, по характеру своему…

Однако начальник заставы резко и возмущенно прервал его:

– Брось, старшина! Хотя, может быть, на самом деле ты вообще не старшина?

– То есть, как это не старшина?!

– Да кто тебя знает?! Погоны сменить нетрудно. Может, тебя специально заслали сюда как засекреченного «особиста»?

Ордаш откровенно, с какой-то непривычной для себя вальяжностью, рассмеялся.

– Да нет, самый обычный старшина погранвойск.

– Другой на твоем месте уже служил бы где-нибудь в районе Сочи.

– С меня достаточно было службы в районе Одессы.

– Точно, черт возьми! – хмельно грохнул кулаком по столу Загревский. – Ты ведь в тех краях уже отслужил.

– А что касается вашей заставы… Получил звание, получил предписание прибыть к месту службы. Даже не успел толком предупредить о своем отъезде ни мать, ни отчима.

– Это уже мелочи. Отчим – человек военный, он все поймет. Тем более что он все-таки отчим, а не родной отец. Если то, что ты только что сообщил мне, действительно правда…

– Я ведь уже сказал, что это очень легко можно проверить.

– В таком случае я с тобой, старшина, дружу. Тогда я с тобой, младший лейтенант Ордаш, дружу. Понял? Но чтобы так, надолго… – и, растопырив багровую, множество раз обожженную морозами пятерню, протянул её старшине для пожатия.

– Если разобраться, по-настоящему по службе только так и продвигаются: кто-то кого-то поддержал, замолвил словечко, поручился…