Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка

Это, когда мы после войны... то есть приехали в сороковом году — еще не сжато было. Так было жалко. Утки налетают, это зерно... все это уничтожают. А уже зерно осыпается. Там... женщины пошли, говорят: «Ну, давайте, хоть это сожнем. Хоть сохраним что-то, там. Соберем это, хоть из этого что сожнем». Так что... много тут, много было интересно, было.

И А они как-то были разные, эти люди? Или все-таки?..

С Люди, они приезжали... конечно, разные.

И А как Вы видели, что они разные? Как Вы отличали украинцев от белорусов, например?

С Они прие... да по разговору. А мы же вместе ходили и на танцы. Плясали вместе. А... вы видите, их... они когда приезжали, их вер­бовали на уборку урожая. Здесь очень богатые травы были. Не­кому было убирать. Жалко было бросать сено. Жалко было бро­сать площади, чтобы они не зарастали. И председатели колхозов вербовали людей. Люди сюда приезжали и увидели, что здесь бла­годатная земля. И увидели, что здесь много очень, значит... э... можно жить здесь, можно. И они потом уже, когда уезжали, вот, эти... они же временно были, вербовщи... эти, вербованные. А потом приез­жали семьей. Они приезжали и обосновывались здесь жить. При­езжали. А у них там тоже... Ведь эта после войны территория Бе­лоруссии была разграблена, разрушена. Восстановления хозяйства, голод, тоже неурядица. Это всё было. И вот, они сюда приехали, поехали сюда. Очень много, ну, вот, так... национальностей, вот. Я сейчас скажу... финнов у нас здесь сейчас в целом мало, фин­нов. Карелов тоже немного здесь. Здесь все, всё есть. И помалень­ку. Все. Но больше русских здесь. Больше русских. Я как-то пы­талась, вот, найти — в целом, сколько всех. Но так... собирала, со­бирала, данные где-то были эти данные. Потом устарели эти дан­ные, вот, сейчас. А сейчас национальность вообще не спрашивают. Она не нужна. Сейчас национальность вычеркнута вообще уже. Она не идет уже, национальность.

И Но люди-то...

С А люди остались. [Нрзб.] Кто национальность...

И ...Они замечали, что, кто откуда, да?

С Конечно, ну, как же.

И А вообще, не обзывали никак... не подсмеивались?

С Нет. Не... вы знаете, нет. Вот, жили... как-то, неважно, кто по нацио­нальности. Это не имело значения. Нам не важно, кто по националь­ности. Жили все очень дружно как-то, совместно жили, дружно.

И То есть, вологодских вы не называли «пятнадцатая республика»?..

С Республика?.. Могут обозвать... в пылу какой-нибудь... гнева: «Эй, ты, там, Вологодчина». Или, там, что пятнадцатая республика. А у нас еще говор такой был вологодский. У нас же, ведь, там... тоже диа­лекты местные. А как... наверное, так же, как, вот, карелы друг друга не понимают — карелы Олонецкого района и карелы ругозерские — не понимают. У них тоже, там, разных диалектов тоже, и разное произношение, всё это. Как-то собрались... Я была... в Ругозере работала. Там одни карелы в Ругозере. Вот. Одна русская семья. Меня туда направили работать учителем. Вот, я приехала туда, и под опеку... под опеку меня взяла карельская семья. Вот, с ним... это, так дружили с этой семьей, все время, вот... даже до сих пор переписы­ваюсь. Уже умерли многие, уже всё. А все равно тянет туда. Это было двадцать лет тогда ... ну... начало пути. Так интересно было... Это... и... они не понимали, эти... прилетел в гости [о насекомом, которое летает по комнате]. Они не понимали... карелы ругозерские карелов олонецких. У них разное... а у нас ведь в Во­логодской области, там тоже так же. Там поймешь, но... «Цо ты говоришь-то? Цо? А [дом] цо? [По-говецки] [разбросали] ницо». «Це» — цоканье у нас было. У нас диалекты такие — цокоанье было. «Булавоцки»... не булавочки, а «булавоцки». [Смеется.]

И А тут разговаривали так, да, когда приехали?

С Когда приехали, говорили. Да, говорили еще. А потом как-то уже изменилось, уже потом. Поколения сменились, поколения старые ушли. Молодежь подросла. У молодежи — новая молодежь. Но­вое общение... круг. Большое внимание, конечно, здесь... на циви­лизацию... играет... Близость города Санкт-Петербурга. Общение, туда ездят, там... туда-сюда. Это же мегаполис большой. Огромный мегаполис. И поэтому... это все влияет, вот, большое оказывает и на... общий такой кругозор, развитие, желание и... прочее все.

И А по одежде могли отличить, там, допустим, чувашей или та­тар, или?..

С Сейчас это не резко уже... изменили свой внешний вид... редко. Но первоначально — да. Они ходили. У них национальная одежда была. Они все в национальную... они любили широкие сарафаны, с оборками, вот, с такими, вот, оборками, они... женщины.

И А это кто?

С Это — чуваши и татары. Они, вот, такие с оборками юбки, такие, широкие... как на цыганский такой покрой, вот, у них, было. А сей­час — редко. Это... только старые, если кто-нибудь. Сейчас труд­но отличить, где чуваш, где русский, где татарин.

ФИ А когда это изменилось?