Граница леса

На дереве Тиселе разглядела свою добычу. Странный сон, после которого начинаются странные мучения, был вызван каким-то напитком. Неприятный запах был вызван им же. Ведьма досадливо сморщила нос, но всё же вытащила из смертного и его загадочную хворь, и неприятный запах. Внизу наступила тишина, сменившаяся благодарными воплями. Ведьма презрительно фыркнула и обнаружила, что к её находкам привязано ещё что-то и, потянув, вытащила из пьяницы неотвязное желание напиться. Находка Тиселе понравилась. Если загадочный напиток тут хорошо известен, то болезнь не вызовет никаких вопросов у жителей тесных стен. Удобно.

Пока смертный восхвалял семерых богов и клялся пожертвовать на их храм всё своё недельное жалование, ведьма спустилась с дерева, отбежала подальше и вернула себе человеческий облик. Едва она выпрямилась и огляделась, как на дороге появились первые путники — нагруженная телега, которую с трудом тащила пара волов. Девушка только успела отступить — по неопытности, она шагнула не на обочину, а на середину дороги, — как её чуть не сбили встречные всадники — двое мужчин в серых костюмах, которые торопились, чего Тиселе не знала, на инспекцию окрестных деревень.

— Прочь с дороги, замухрышка! — крикнул один из них, а второй добавил:

— Середина дороги не для таких, как ты, малютка! — и обидно хохотнул.

Они подстегнули коней, и ускакали быстрее, чем ведьма успела кинуть им в спины заклятья. Однако вняла уроку и от следующей телеги отскочила к обочине.

За первыми двумя телегами последовала третья, а там и четвёртая — окрестные жители свозили в Карвийн плоды последнего урожая. Стены города становились всё ближе и ближе, и ведьма уже ждала, что под её ногами вот-вот пропадёт дорога. Карвийн наверняка защищён не хуже, чем деревня. Девушка начала присматриваться к телегам, выбирая, на какую из них ей обрушить свои чары, чтобы потом пройти вслед за заклятьем. Но тут с ней поравнялась пятая, нагруженная не так сильно, как другие.

— Эй, малютка! — весело крикнул возница — пожилой усатый мужчина в потрёпанной старой одежде. — Не к чему тебе сбивать на дороге ножки, залезай-ка сюда. Э, да ты совсем босая! Куда смотрит твоя матушка — шубу справили, а обувки не нашлось! Да чего молчишь, язык проглотила?

Ведьма подавила желание отпрыгнуть и зашипеть и поспешно залезла на телегу.

— Ты… по-мог… доб-ро… та… м-но… го… бла-года… рю… — с трудом выговорила на чужом языке девушка. Она не столько испытывала настоящую благодарность, сколько не хотела оставить без ответа неожиданное доброе дело. Ведьмы вообще старались держаться подальше от бескорыстных людей, но сейчас Тиселе боялась привлечь к себе внимание. Смертный явно не ждал от неё отказа.

— Да ты совсем дурочка! — засмеялся возница, выслушав её сбивчивый ответ и приписав плохое произношение отсутствию ума. — И как тебя на дорогу-то занесло? Кто за тобой смотрит?

— Никто, — вполне внятно ответила ведьма и, подумав, пояснила, указывая на плащ: — по-да… рок.

— Шубу подарили, обувку нет, — изумился возница. — Видать, лишняя у кого-то была. Ну, показывай, куда тебя везти. До города точно доставим, а там видно будет.

— Даль-ше не на-до, — так же с запинкой ответила ведьма. — Най-ду са-ма. Бла-го-да…

— Не торопись, давай сначала доедем, — оборвал её возница. — Экая незадача — и поговорить с тобой не о чем, бедная крошка. Может, ты хоть свистеть умеешь, всё веселее, коли уж беседа не ладится.

Свистеть Тиселе умела отлично и, не желая оставаться в долгу у смертного, поторопилась исполнить его желание.

Глава третья о том, как воспитывать волшебников

Магистр Залемран отлично помнил своё обещание до весны разобраться с болезнью леди Элесит, будь у него свободное время, конечно, занялся бы добытым у леди любопытным образцом магии сразу же по приезду. Однако именно времени у магистра и не было, так как его более старшие коллеги, вынужденные отдуваться за молодого товарища во время его столичной поездки, сейчас поспешили нагрузить Залемрана обязанностями.

Теперь в доме у мага жило два юных балбеса, его личных ученика, которым он каждый день после обеда и до времени зажигания огней должен был преподавать своё искусство самым подробным образом. Зажигание вечерних огней магистр приветствовал едва ли не с большим восторгом, чем его ученики, которые отправлялись развлекаться и возвращались домой уже под утро. А утром Залемран должен был препроводить оболтусов на общие занятия, и затем самому приступить к обучению юнцов, ещё не выбравших наставников, азам всё того же искусства. Его собственные ученики тем временем получали знания у других магистров, чтобы по получении звания мастера иметь представления о самых разных сторонах волшебства.