Граница (ЛП)

     Присутствие инопланетянина в нем давало Итану странное преимущество. Он не просто ясно представлял себе следящее устройство Сайферов, но и ощущал его жар, направленный на автобус, и знал, насколько близко или далеко армии кораблей Горгонов и Сайферов сражаются друг с другом. При этом он чувствовал себя в гуще событий, проезжая через маленькие города в школьном автобусе на пути по I-70. Он мог видеть крыши домов и церковный шпиль... или даже два, и буквально через несколько секунд Итан уже знал, что там прячутся люди — новая община, собравшаяся для выживания, которая знала, что в изоляции удастся продержаться дольше. Миротворец относился к этим людям с огромным уважением, потому что они готовы были противиться захватчикам и умудрились дожить до этого момента. Его вдохновляло их упорство, он каждый раз убеждался, что в этих вдоволь настрадавшихся и уставших людях оставалось достаточно сил... а еще в том, что у них осталось достаточно еды и воды для выживания. А еще Миротворца занимало еще одно обстоятельство, которое переключило на себя все его внимание. Итан знал, о чем он думал: Миротворец думал о времени. Он хотел как можно скорее добраться до Уайт Мэншн, хотя, похоже, сам не понимал, зачем.

     Большинство маленьких городков, которые они проехали и которые можно было различить на дорожной карте, казались Итану холодными и безжизненными. В них витал металлический и ржавый запах насилия: запах человека, восставшего против другого человека в битве за пропитание и кров. А еще здесь витал страшный запах гнили — запах плоти Серых людей, прятавшихся в подвалах и темных влажных местах.

     Рядом с Итаном Никки беспокойно поерзала на своем месте после очередной вспышки молнии. Она не видела ничего за окном, темнота поглотила внешний мир. Ее рука нашла руку Итана. Когда-то она боялась даже приближаться к нему и была близка к тому, чтобы сказать Оливии ссадить его с автобуса и бросить. Теперь ей было стыдно за это. Она так опасалась, что он был одним из Горгонов или Сайферов, и лишь теперь она поняла, что он не был человеческим мальчиком, а был вместилищем другого инопланетянина, который пытался остановить войну. Эта мысль была ей понятна, но одновременно была так далеко от нее, что у Никки кружилась голова. Это было все равно, что смотреть на звезды и представлять, насколько велика вселенная. А ведь она просто планировала когда-то следующую татуировку, собиралась на субботнюю вечеринку, флиртовала с горячими парнями и крала пиво со своими подругами Келли и Ритой Шармейн, которые теперь, вероятно, были мертвы... или хуже.

     Никки скучала по своей семье. Кто бы мог подумать, что ей будет не хватать голоса матери, которая по любому поводу могла начать говорить с ней резко и сквозь зубы, или образа отца с пивом в руке с глазами, прикованными к футбольному матчу на пятидесятидюймовом плоском экране. Или старшей сестры, которая любила устраивать ей неприятности с Герцогом и Герцогиней Отрицание — так они называли своих родителей. Однако Никки скучала по ним, потому что они были ее кровью, а теперь они умерли, и никто — никто! — не заслуживал такой смерти.

     — Нет, с ними этого не случилось, — спокойно сказал Итан, и Никки не ответила ему. Сначала ей показалось, что она подумала вслух, но потом поняла, что дело не в этом. О просто читал ее мысли, и теперь девушка задавалась лишь вопросом, долго ли.

     — Недолго, — сказал он ей. — Не волнуйся, я не вмешиваюсь постоянно. Просто... иногда это бывает.

     Она отдернула руку, и он ее отпустил. Он понял. Ум был священным местом, и в него нельзя было вторгаться. Это все равно, что подглядывать в замочную скважину. Но ведь это была одна из меньших сил Миротворца. Вот, почему ты остался один, сказал мальчик существу, сидящему внутри него, ты всех пугаешь. И ответ прозвучал для него его собственным голосом, просто немного... другим, более взрослым, грустным и темным: Хотел бы я, чтоб все было так просто.

     Неожиданно пошел дождь. Впрочем, это, скорее, можно было назвать потопом.

     Ханна включила стеклоочиститель и обнаружила, что военные, конечно, очень постарались, но все же ремонт автобусов не был их специальностью. Мотор напоминал человека, стонущего от зубной боли, а щетка стеклоочистителя мучительно скреблась по стеклу.

     — Я ни черта не вижу! — прорычала она. — Мы должны остановиться и переждать!

     Никто не пытался остановить Ханну, когда та надавила на тормоз и остановила автобус. Она заглушила двигатель, заметив, что при дополнительном весе на опасных наклонах, по которым они продвигались, они тратили топливо практически по галлону на шесть миль.

     — Зажгите нам пару фонарей, — процедила она сквозь зубы. — Даже не обязательно запускать все электричество...