Граница (ЛП)

     — Оливия также права, — последовал ответ. — Я не знаю всего, и я не безошибочен. Я знаю, что на этой горе есть нечто важное... на самом деле, в горе, но я не уверен, что это такое, и не понимаю, почему это так важно. Но это так. Это все, что я знаю.

     — В горе? — переспросил Джефферсон. — Что это значит?

     — Именно то что я говорю. Это нечто внутри горы. Это откроется только тогда, когда мы доберемся туда, — Миротворец повернул свои серебряный и голубой глаза на Джона Дугласа и произнес с глубокой грустью, — простите, Джей Ди, я не смогу остановить то, что с вами случилось.

     Доктор кивнул. Гром прогремел так сильно, что весь автобус завибрировал. Дождь все еще бился в крышу и окна. Джей Ди знал, что его состояние прогрессирует, и знал, что Дейв и Оливия уже готовились к тому, что к завтрашнему утру их друг будет метаться в агонии, когда изменения в его организме... в мышцах, органах, костях станут протекать интенсивнее. Тогда болезнь примется за дело быстрее, и совсем скоро превратит его внешность в сюжет настоящего кошмара. Судя по общему состоянию, у него осталось два или три дня, которые обернутся лишь чередой мучений. Джей Ди вспомнил, как наблюдал превращение, произошедшее с первым человеком в Пантер-Ридж. Это была двенадцатилетняя девочка, отец которой застрелил ее, когда у нее начала отрастать вторая голова. Он не хотел для себя такой участи. Что ж, пришло время прогуляться под дождем.

     — Черт возьми, — сказал он, вспоминая, как много пережил. Нечто подобное пережили все присутствующие, конечно же, но он чувствовал себя обманутым в этот последний момент, потому что ему не предоставили возможности узреть, что Уайт Мэншн приготовила для Миротворца. Он подумал, что, возможно, сможет жить, потеряв свою человеческую суть, но сейчас... возможно, ему стоит сойти с этого автобуса и попытаться найти Дебору, пока он еще может ходить, как человек. Он сказал:

     — Я оставлю вам «Беретту», но обменяю ее на одну из этих гранат в сумке.

     — Тебе не нужно ничего делать прямо сейчас, — сказала Оливия. — Нет, Джей Ди. Пожалуйста. Не прямо сейчас.

     — Тише, — нежно успокоил он ее. — Я не уверен, что для этого существует удачный момент, но... Господи... я забрал жизни тех троих... там, в Пантер-Ридж, потому что больше ничего не мог для них сделать. Я принял решение за них, а теперь должен сделать это. Самостоятельно.

     — Пожалуйста, — с мольбой повторила Оливия, хотя больше ничего сказать не могла.

     — Во имя хлеба Христова! — воскликнула Ханна. — Почему бы тебе, по крайней мере, не подождать, пока кончится дождь, старый дурак?

     Джей Ди должен был улыбнуться этому, но немного покривился. Он знал, почему боль пролетает пламенной вспышкой по его нервам и мышцам. Он вспомнил, что маленькая девочка не могла встать с первого дня своей болезни, и он хотел понаблюдать в безопасном месте, что будет с нею происходить. Ее отец дал на это свое согласие. Они привязали ее цепью в комнате Безопасности, и доктор делал пометки, когда изменения прогрессировали. Все это казалось ужасно жестоким и тогда, и теперь, но он должен был понимать, как протекают все эти метаморфозы — от перестройки костей до роста новой плоти.

     Он ощущал острую боль и жар на спине и по обеим сторонам левого бедра. Там слишком быстро серела и отмирала плоть. Зараза проникла слишком глубоко.

     — Дайте мне гранату, — потребовал он.

     — А если я скажу «нет»?

     — Я отвечу, что тогда придется сделать все с помощью этого пистолета, но он может понадобиться вам, а граната сделает все быстро и правильно. А еще... — он почувствовал, как что-то близится к разрыву внутри него — может быть, это сердце? Но ведь оно было разбито столько раз, что уже должно было выглядеть, как образец из лаборатории Франкенштейна. Ему потребовалась пара минут, чтобы успокоиться. — Кроме того, — продолжил он, — я хочу выйти отсюда и помнить всех вас. И себя тоже помнить. Не знаю, когда моя память начнет покидать меня, не знаю, какими станут мои мысли. Я не представляю, что это зараза делает с мозгом. Может быть, когда начнутся настоящие изменения, болезнь удалит все мысли, кроме инстинкта самосохранения, как у животных. Поэтому один из вас должен будет убить меня, как убивали других. Кто из вас сможет выполнить эту очень нужную работу?

     — Если ты скажешь хоть слово, — угрожающе прорычал Дейв в сторону Джефферсона, — я клянусь, что убью тебя и выброшу тело на эту дорогу.

     — Я ничего и не говорил! Ты слышал, чтобы я говорил?

     Дейв проигнорировал его.

     — Я это сделаю, когда придет время, — ответил он Джону Дугласу. — Время еще не пришло.

     — Может быть, оно придет завтра? — Джей Ди разочарованно улыбнулся. В свете лампы он подумал, что его старое, худое, изможденное и измученное тело уже должно было казаться призраком. — После восьми часов или до полудня? — он кивнул Миротворцу. — Он поможет вам добраться туда, куда Господь ведет вас. А я выхожу из автобуса. Все. Моя остановка.

     — Господи, — выдохнул Дейв, не в силах больше сказать ничего.

     — Дай мне гранату, Дейв. Не заставляй меня так много просить.