Граница миров

Вместе с Офелией он погрузился в туман. Гвардейцы гремели подкованными каблуками. Они были впереди, сзади, повсюду. Куда их вели? Единственные ориентиры ждали их уже на земле: мостовые, рельсы, канавы, усеянные растоптанными листовками:

А КАК ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ПРАЗДНОВАТЬ КОНЕЦ СВЕТА?

Офелия не могла говорить с Торном, но чувствовала, как судорожно его пальцы впились в ее плечо. Она обшарила глазами туман, надеясь, что из него появится Тень и в очередной раз поможет им выбраться. Вместо этого в конце пути их встретили огненные глаза Леди Септимы.

– Я велела вам оставаться на борту, sir.

Пальцы Торна сжались еще сильнее. Офелия поняла причину, когда ночной ветер развеял ближайшие облака. Они находились на том, что осталось от Рынка пряностей, там, где произошло первое обрушение. Огромный дирижабль был пришвартован на границе с пустотой. Транспортный корабль дальнего плаванья. Ужасающее количество рук билось изнутри в иллюминаторы его гигантской гондолы.

На земле рядом с причалом были выставлены посты гвардейцев, державших наготове ружья с примкнутыми штыками. Настоящие ружья.

И только при виде их веки Элизабет наконец-то дрогнули. Казалось, ее впервые посетило сомнение. Колеблясь, она приоткрыла рот, но запретное слово произнес Торн:

– Оружие? Это незаконно.

Леди Септима скривилась, будто он сказал непристойность.

– Инструменты для защиты мира. Вы слишком долго оставались в Центре девиаций, Лорд Генри. Как я уже сказала, обстоятельства переменились. Законы тоже. Но Индекс по-прежнему в силе.

Офелия вдруг осознала, что сама она не испытывает никакого удивления. Стоило ей увидеть Леди Септиму на той веранде, как в глубине души она почувствовала: чем-то подобным всё и закончится. Ее сын был мертв, и теперь она искала, на ком выместить свою ярость. И желала принести их в жертву как можно скорее, в ночи и тумане, всего в нескольких шагах от трамвая, который унес благонамеренных граждан в их новые жилища.

– Сколько человек вы запихнули в этот аппарат? – спросил Торн.

– Сколько нужно, – ответила Леди Септима. – И добавлю еще двоих: miss Евлалия, miss Элизабет, вы опорочили покойную Леди Елену и более недостойны зваться ее Крестницами. Я приговариваю вас к изгнанию.

– Я ее не опорочила.

Пусть это был всего лишь прерывающийся шепот, Элизабет всё же решилась наконец отреагировать.

– Обвиняйте меня во всех грехах, но только не в этом, – взмолилась она. – Только не в этом.

– Оставляю вам выбор, экс-виртуоз. Вы подниметесь по трапу с достоинством или же оное утратив.

Элизабет была на целую голову выше Леди Септимы, и, однако, она вдруг показалась совсем маленькой рядом с ней. Ее распухшие губы дрожали. Она склонила голову в знак капитуляции, поднесла кулак к груди в последнем уставном приветствии, потом поднялась на борт дирижабля.

Рука Торна еще тверже сомкнулась на плече Офелии.

– Данный воздушный аппарат не предназначен для транспортировки такого количества пассажиров, не говоря о проблемах с радиосвязью. Эти люди не прибудут в пункт назначения, и вы это знаете.

– Я знаю другое, Лорд Генри: вы не являетесь коренным вавилонянином.

Леди Септима высказала свое утверждение, не удостоив Торна и взглядом. Она рассматривала его ножной аппарат, необходимый, чтобы он мог стоять прямо. Вокруг них ночные бабочки с глухим стуком наталкивались на фонари в руках гвардейцев.

– Вы ошибка, которая вкралась в наши ряды. Генеалогисты предоставили вам шанс, которым вы постоянно пренебрегали, хотя не в моей компетенции судить об этом, – скрепя сердце признала Леди Септима. – Отправляйтесь выполнять свой долг и представьте им отчет, а мне позвольте выполнить мой, распорядившись судьбой miss Евлалии. Now.

Офелия глянула на множество кулаков, стучащих в иллюминаторы, потом на пустоту – неизмеримую, бездонную пустоту, – которая их ждала.

Ей казалось, что через пальцы Торна она ощущает, как кровь несется по жилам под его кожей, спеша напитать кислородом клетки лихорадочно работающего мозга. Конечно, она не обладала его математическими талантами, но и без того могла понять, что их противники слишком многочисленны и слишком хорошо вооружены. Если Торн здесь и сейчас пустит в ход свои когти, гвардейцы обратят против него ружья. Анимизм Офелии не так силен, чтобы остановить пули.

– Я готова, – твердо сказала она.

Решительно поведя плечами, она высвободилась из хватки Торна. По крайней мере хоть один из них выйдет из этой ситуации целым и невредимым.

А раз уж это суждено не ей, самое время дать наконец себе волю.

– Вы осквернили память Октавио.

Она четко выговорила каждый слог, глядя на пылающий огонь во взгляде Леди Септимы. Та могла сколько угодно прощупывать ее хоть до мозга костей – впервые и Офелия видела ее насквозь. Слова достигли цели. Убийственная ярость, сжигавшая эту женщину, была направлена прежде всего против нее самой. Она не могла простить себе потерянного сына и брошенной дочери, но, будучи слепа в отношении собственных чувств, искала виновника вовне.

– Поднимайтесь, little girl[70].