Граница миров

Прямо перед ней уродливое мраморное тело купалось в изменчивых резких красках, льющихся с купола. Офелия прикрыла веки. На месте изваяния она увидела галереи для гуляния, спальни, коридоры и лаборатории «Дружной Семьи». Она видела сотни курсантов, в свободном падении летящих в вечные бури великой пустоты, туда, где никто никогда не бывал. Она видела Школу, на которую наваливается слишком сильное давление, видела, как взрываются стеклянные потолки гимнастического зала, видела, как разлетаются тела и мебель.

Она видела, как спящего Октавио подбрасывает к потолку его комнаты. Проглочен невидимой пастью Другого.

Офелия снова разомкнула веки, чтобы взглянуть на отвалившуюся челюсть трупа, которому скульптор постарался придать патологическую достоверность. Неизвестный, которого она преследовала в колумбарии, – он ли нес ответственность за все эти смерти, как ей и начинало казаться? А если бы ей удалось вовремя поймать его, смогла бы она помешать новому обрушению? Она так ни разу и не сумела разглядеть его лицо, и, однако, при каждой встрече ее не отпускало ощущение чего-то знакомого.

– Кто ты? – пробормотала она, словно он мог услышать ее отсюда.

– КТО ТЫ?

Офелия почувствовала, как желудок чуть не вывернулся наизнанку: прозвучал искаженный отзвук ее собственного голоса. Она сразу не заметила, что скульптура транзи держит в своих скелетообразных руках совсем маленького робота. Попугая. Скорее всего, он был устроен так, чтобы воспроизводить первую фразу, которую запишет.

– КТО ТЫ? – повторил он измененным голосом Офелии. – КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Только этого не хватало. Запись и ее отголоски зациклились, пойдя по кругу. Офелия хлопнула по попугаю, надеясь остановить его, но только ушибла руку. Отголосок рикошетом перелетал от одного отражателя в куполе к другому, смешивая в единую какофонию краски и звуки. Сама часовня очень напоминала подвал Евлалии – место, созданное как резонатор.

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Это было невыносимо. Офелия в полной мере оценила слова Амбруаза, как-то раз сказавшего, что из всех клиентов Лазаруса именно от Центра девиаций поступали самые необычные заказы. Хоть это оказалось чистой правдой.

Она долго барабанила в дверь часовни, прежде чем услышала наконец перестук приближающихся сандалий. В маленькой решетке открылось потайное окошечко на высоте глаз – во всяком случае, глаз человека среднего роста. Офелии пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть пенсне с темными стеклами на носу наблюдателя.

– Выпустите меня, – потребовала она.

Никакого ответа.

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

– Тогда заткните эту машинку.

Снова молчание.

Офелия решила выложить карты на стол.

– Ладно, – громко выговорила она, стараясь перекричать попугая. – У вас есть Рог изобилия, который не работает. Вам нужен Другой, и, чтобы завлечь его сюда, вам нужна я. Но почему? Какие у вас намерения? И что вы будете делать потом? Если вы еще не заметили, там, снаружи, на кону стоит судьба всех ковчегов.

Наблюдатель снова воздержался от ответа. Тем не менее он не проигнорировал Офелию и не закрыл глазок, а чего-то ждал. Чего именно?

ОЧИЩЕНИЕ.

Этого и добивались от Офелии? Раскаяния? Исповеди? Отречения? Должна ли она, как Медиана, просить прощения за все свои ошибки? За все грехи, которые совершила с тех пор, как повернулась спиной к своей семье и к замыслам Евлалии Дийё?

– Одну секунду, прошу вас, – сказала она.

Офелия отошла, вернулась и выплеснула в пенсне содержимое ночного горшка. Глазок захлопнулся с яростным стуком.

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Она села, прислонившись к стене, закрыла глаза и заткнула уши. И снова гнев взял верх над страхом. Офелия хотела вернуться во второй протокол; вот она сюда и попала, хотя не совсем так, как планировала, и теперь дойдет до конца. Они ничего больше от нее не получат, не предоставив объяснений.

Молчание за молчание, слова за слова.

Хотите – берите, не хотите – не надо. Торг неуместен.