Граница проходит рядом(Рассказы и очерки)

— Удержим, Александр Павлович! Удержим! — клятвенно произнес он. — И вас в обиду не дадим…

Председатель сельсовета навестил железнодорожников. Около депо на путях стоял паровоз с двумя платформами. Рабочие с криком, бросали в воздух машиниста Венедикта Демьянова. Оказывается, этот человек добрался до занятой белогвардейцами станции Ташкепри и под свист вражеских пуль угнал паровоз. Другой машинист — Михаил Теллия (брат расстрелянного ашхабадского комиссара Виссариона Теллия), весело размахивая руками, пояснял Ивану Моисеевичу, что этот паровоз они превратят в своеобразный бронепоезд и сделают еще кое-что…

Как после узнал Чернявский, машинисты достаточно близко подогнали паровоз к вражескому стану и открепили от машины тяжеловесный тендер, который преградил им путь.

За несколько часов до наступления противника к месту обороны прибыл Востросаблин. Он внимательно осмотрел огневые точки, одобрил размещение орудий и пулеметов, приказал тщательно их замаскировать.

Противник показался в полдень. Густо по обеим сторонам железной дороги шла пехота. Несколько в обход крепости рысью двигалась кавалерия. Вперемешку с солдатскими гимнастерками различались национальные халаты.

В напряженной тишине прошло несколько минут. Короткая команда «Огонь!» подняла смертоносный ураган. Загрохотали орудия, затрещали пулеметы, защелкали винтовочные выстрелы. Первые же снаряды, попав в людскую и конную гущу, ошеломили противника. Меткий огонь пулеметчиков и стрелков повалил первые цепи.

Началась паника. Менее стойкой у наступавших оказалась кавалерия. Она скрылась за холмами и безостановочно улепетывала назад. Пехота залегла, однако подняться ей не давал шквальный огонь обороняющихся. Вначале поодиночке, а потом группами, ползком и перебежками пехотинцы стали отступать. Офицеры размахивали руками, стараясь удержать обезумевших от страха солдат, но остановить удалось немногих, да и то ненадолго. Людей охватила общая паника, они побежали в ту сторону, откуда пришли, и уже никакая сила не могла их остановить.

«Пора», — решил Чернявский и, обнажив шашку, скомандовал конному отряду:

— За мной!

Кавалеристы, подняв тучи пыли, погнались за убегавшим противником. А по железной дороге, как бы освистывая позорно бежавших белогвардейцев, с гудками набирал скорость «бронепоезд». С двух платформ, заложенных мешками с песком, строчили «максимы».

Бой под Кушкой увенчался полным успехом малочисленного солдатского гарнизона, рабочих депо и крестьян. Спасенный в крепости военный арсенал кушкинцы сумели переправить частям Красной Армии Закаспийского фронта.

Белогвардейцы спустя некоторое время возобновили наступление на советский островок в Туркмении. Но они не знали, что в крепости уже нет тех военных богатств, за которыми рвались. К удивлению того же полковника Зыкова, на этот раз Кушку никто не оборонял. Она почти пустовала. Не видя надобности пребывать в крепости, Зыков жестоко расправился с большевиками и увел своих головорезов в пески.

В числе других коммунистов от рук белогвардейцев погиб и Георгий Моргунов. Именем славного сына партии алексеевцы назвали свой поселок.

Иван Моисеевич случайно спасся от расстрела. Односельчане выкупили его за пятьдесят баранов у податливого на взятки военного следователя.

После ухода белогвардейцев Чернявский был назначен комендантом крепости, первым комендантом пограничной Кушки при Советской власти.

Стоит в ауле обелиск…

а юго-западе Туркмении, недалеко от седого Каспия, расположено маленькое селение Чатлы. Здесь живут животноводы колхоза имени Махтум-кули. Село, как село, 40–50 жилых домиков, сельсовет, правление артели, восьмилетняя школа. Достопримечательностей никаких. Но именно в этом селении родился и жил человек, память о котором не стерли десятилетия.

Добротное здание восьмилетней школы. Перед входом скромный обелиск с надписью «Реджепдурды Агаханов, 1919–1938 гг.». У подножия памятника — цветы…

В начале тридцатых годов в селе организовали колхоз. Актив новой сельхозартели (тогда им. Н. К. Крупской) — несколько коммунистов, два десятка комсомольцев. На них пристально смотрели сельчане — одни с надеждой, другие с сомнением, третьи с затаенной злобой. Ярые враги Советской власти убежали за границу. А она здесь рядом, рукой подать.

За несколько лет колхоз окреп: расширилась посевная площадь, увеличилось поголовье скота.

В тот, особенно памятный чатлынцам 1938 год комсомольскую ячейку в ауле возглавил 19-летний Реджепдурды Агаханов. Энергичный вожак, завуч школы, он сумел повести за собой молодых аульчан. Оживились дела молодежные. Впервые в комсомольскую ячейку пришли девушки-туркменки.

В школе, на колхозном поле, на шумных собраниях с вниманием слушали чатлынцы грамотного и разбитного односельчанина, верили ему и шли за ним.

— В ауле у вас дела налаживаются, — сказали Реджепдурды в райкоме комсомола, — но не забывайте, что есть еще люди, которые не смирились с новыми порядками. Будьте осторожны…