Граница проходит рядом(Рассказы и очерки)

— Занята она, работа есть, — нахмурив брови, сказал Берды-ага по-русски.

— О-о! — подхватил Владислав. — Где это вы так хорошо научились говорить по-нашему? — спросил он и опять получил от Мергена толчок коленом.

Поперхнулся старик, закашлялся.

— Жизнь научила, — пробурчал он и резко показал рукой на блюдо — ешь, мол, коль пригласили да поменьше задавай в чужом доме вопросов. И поспешил Берды-ага заговорить с Мергеном на своем языке, откуда он, какого рода-племени, как служится ему, чем думает заняться после армии. А когда блюдо с едой почти опросталось и гости уже не протягивали к нему руки, старик пробормотал молитву и провел ладонями по бороде сверху вниз. Мерген в этот момент повернулся за сигаретами, а Владислав изумленно вытаращил глаза.

— Зачем это так, дедушка?

— Слава аллаху, нашему всевышнему, — ответил Берды-ага и сытно рыгнул. — Люди стали жить хорошо…

— Не аллаху, дедушка, а Коммунистической партии слава. Ее это заслуга.

В краску бросило старика. Крякнул он, поднялся и вышел из помещения. Через минуту с улицы раздался его хриплый голос. Берды-ага на чем свет стоял за что-то ругал понурого ишака. Минут через пять вернулся к гостям. Парни беспечно лежали на кошме, удобно подложив подушки под головы, и курили сигареты. По их разморенному виду старик понял, что уходить они не торопятся. «Гости нужны, как воздух, — вспомнил старик поговорку. — Но если этот воздух вовремя не выйдет обратно, можно задохнуться».

— Напрасно вы так, дедушка, аллаха хвалите, — опять заговорил Владислав, видимо, по молодости своей не догадываясь, как грубо наступает на больное место собеседника. — Зря перед ним преклоняетесь. Религия — опиум народа.

— В коране сказано, что всякий, кто неправедными устами богохульствует, покарается аллахом за содеянное.

— Вы, дедушка, меня не поняли, — солдат привстал на колено. — Я говорю, что всякая религия: мусульманская, христианская или еще там какая, — яд для народа. И ваш коран, и нашу библию написали не святые, а попы, ишаны. Так людям они затуманили мозги, что до сих пор от пережитков старого не отделаемся. Подумать только: девушку в Средней Азии, как вещь, как ишака, за калым продавали. До чего же дики законы шариата!

Вулканом закипело в груди старика. Он готов был взять неверного за шиворот и энергично показать ему дорогу за порог.

— Я понимаю, понимаю, дедушка, что вам трудно сразу отказаться от аллаха. Но могу завтра же вам доказать, что ни бога христианского, ни мусульманского аллаха нет вообще.

Плюнул старик с досады, отвернулся, но любопытство взяло верх. Этот сосунок берется доказать невозможное. Удобный момент его проучить.

— Завтра, говоришь?

— Угу. Могу начать сегодня.

— Начинай.

— Пожалуйста, — Владислав встал. — Вот вы, дедушка, можете всю ночь молиться, просить аллаха, чтобы он завтра не затмил солнца. У вас ничего не получится. Завтра в полдень светило все-таки померкнет. И не тучи его закроют, а луна. Несколько минут будет темно.

Старик ухмыльнулся в бороду.

— Только аллах один знает, что будет завтра, и не смеши меня, парень, своими небылицами.

— Не аллах, а я, комсомолец Владислав Морозов, говорю вам точно — закроется.

Берды-ага никогда грамоте не учился, а в силу этого, разумеется, газет не читал. Никто ему из аульчан о предстоящем неполном солнечном затмении не говорил — то ли забыли, то ли не решились. Старик был уверен в своей правоте и, уже внутренне торжествуя победу, сказал;

— Я сбрею свою седую бороду, если завтра луна закроет солнце. А что ты сделаешь, парень, если так не будет?

— Будет, — ничего не обещая, сказал за друга Мерген.

— Но если не закроет, тогда чтоб вашей ноги здесь близко не было! — сердито сказал старик.

— Договорились, дедушка…

Берды-ага провел ночь в томительной бессоннице. Разбередил в нем русский пограничник старую рану, заныла она тупой непрерывной зубной болью, щемя сердце. Намеревался ведь он тогда срубить голову бойкому всаднику в выцветшей гимнастерке, но тот ловко развернул коня и их шашки скрестились. Легко отогнул красноармеец его руку и так яростно замахнулся, что Берды невольно съежился, думал конец. Ан нет, сильного удара у пограничника не получилось, словно раздумал, словно пожалел… И до чего же они между собой похожи, тот и этот, вчерашний гость. «Луна закроет солнце! — Берды-ага трижды звучно прищелкнул языком. — Вот додумался, шайтан!».

А светлый шайтан и его смуглый друг, как и обещали, появились у дома Джумаевых к полудню. В руках они держали закопченные осколки стекла.

— Через пять минут, дедушка, начнется затмение, — поздоровавшись, сказал Владислав и протянул старику стеклышко. — Через него хорошо наблюдать.

Берды-ага отмахнулся от пограничника, как от мухи, но остался стоять на месте. Без малого сутки он ждал этого момента, а пять минут подождет. Вышла Сона в темных очках. Сняла их, легким кивком поприветствовала гостей и встала рядом с дедом.

— И ты думаешь, что сейчас солнце закроется? — Берды-ага скосил глаза на внучку.

— Конечно, дедушка. Об этом по радио объявляли. В нашей республике будет частичное солнечное затмение.