Граница. Таежный роман. Пожар

Он ворвался в квартиру, будто за ним гнались. Направился прямиком к бару, который обустроил по самой последней европейской моде. За стеклянной дверцей вдоль зеркальной стенки стояли подсвеченные ряды разнокалиберных бутылок с яркими этикетками. Сам Вадим к спиртному не прикасался, держал для знакомых, иной раз наливал рюмочку чего-нибудь экзотического для очередной девицы. Сейчас он выбрал емкость побольше и налил, не глядя. Выпил залпом. Прислушался… Да, он поступил правильно. Сразу стало хорошо. Он вырвался из порочного круга. Он снова был самим собой и хозяином жизни.

Вадим повторил прием чудодейственного лекарства и с блаженной улыбкой упал в кресло.

Проснулся он утром в том же кресле, с невероятной головной болью и поганым привкусом во рту. Но это его не смутило, он принял небольшую дозу того же лекарства и в отличном настроении отправился на репетицию.

Вечером он снова напился в одиночестве. Ему не нужна была компания. Пошлые тосты, шутки, пустая болтовня. Его не интересовал процесс, важен был результат: как можно быстрее достичь блаженного состояния, в котором он мог управлять своим прошлым, помнить только то, что ему нравилось, и забывать все остальное.

Изменения происходили столь медленно, что довольно долго ни он сам, ни окружающие ничего не замечали. Но глаза потухли, отекли подглазья, на щеках выступила сеточка сосудов, от носа к губам пролегли брезгливые складки. Вадим стал раздражительным и капризным. А также высокомерным и ленивым. Хорошенькое сочетание. Он раз и навсегда объявил, что репетиции нужны только бездарностям, а он, с его голосом, его музыкальной памятью, вполне может петь с листа. Между тем голос его не то чтобы слабел, даже самые отчаянные и злобные завистники не могли сказать, что диапазон уменьшился, но, когда-то живой, теплый, волнующий, этот голос стал плоским, жестким, сухим, словно присыпанным пылью…

Но поскольку «веселие на Руси — питие еси», особых проблем не возникало. Конечно, шептались за спиной, что пьет, что голос теряет, что капризен и скандален стал до невозможности. Да ведь все пьют! Все не ангелы. Как-то и сходило.

Первый звонок прозвенел на гастролях в Германии. Вадим и поостерегся бы, но уж больно соблазнителен был мини-бар в номере люкс. А поскольку все расходы по его проживанию и пропитанию взяла на себя принимающая сторона (он все еще был экономен, во всяком случае за границей, и любил пройтись по сверкающим ненашенским магазинам), Вадим от души приложился к соблазнительным бутылочкам. Да и было что праздновать. Концерт прошел успешно, отзывы в прессе самые приятные, журналисты и телевизионщики так и рвутся за интервью, а это тоже денежки, и неплохие…

Второй концерт прошел хуже. У Вадима безумно болела голова, саднило пересохшее горло. Он еле дотянул первое отделение, не вышел на бис. Стоял за кулисами, прислонясь к стене, тяжело дышал и с ужасом думал о том, что через полчаса снова придется выйти на сцену. Проходивший мимо менеджер, один из невеликих клерков местной шоу-фирмы, потянул носом, пристально взглянул на Вадима и вдруг заспешил, почти побежал.

Через пятнадцать минут изумленная публика узнала, что второе отделение, к глубочайшему сожалению организаторов концерта, отменяется в связи с внезапной болезнью господина Глинского.

Ошарашенного Вадима вежливо отвезли в отель и в весьма корректной форме объяснили, что в услугах его более не нуждаются. Оставшиеся два концерта отменяются. Завтра господин Глинский улетает на Родину.

Выручил, конечно, Керзон. Сообразив, чем пахнет такое раннее возвращение в отчие края, он немедленно позвонил в леворадикальную газетку и пообещал эксклюзивное интервью знаменитого русского артиста.

Вадим в самых непарламентских выражениях живописал свое отрицательное отношение к капитализму, прямо-таки ненависть. В то время как безработные голодают, а их дети не в состоянии посещать хотя бы начальную школу, буржуи погрязают в роскоши и прочее, и прочее… Он, как советский человек, не может видеть эти свиные рыла обожравшихся капиталистов в первом ряду, их смокинги, их бриллианты. Он всегда мечтал петь для простого люда, для рабочих, которые есть соль земли! Поэтому Вадим потребовал от организаторов гастролей снизить цены на билеты, а часть из них даже распространить бесплатно среди жителей трущоб. Акулы шоу-бизнеса не только ответили грубым отказом на скромную просьбу советского гражданина, но в отместку, под надуманным предлогом, прервали его гастроли.