Граница у трапа

Он хрустнул переключателем скоростей, и мы промчались мимо отшатнувшегося охранника, вынеслись на середину припортовой площади. Я увидел слева, на крутом подъеме, ведущем в центр города, далеко ушедший фургончик.

— Налево!

Мужчина свернул налево.

— Желтый фургончик! Газ!

Послушно прибавил. Однако, несмотря на страстное желание лететь птицей, истощенный хроническими ремонтами мотор на подъеме стал захлебываться, и мы не смогли развить нужную скорость.

— Жми!

— Я жму, он не жмет, — огрызнулся Мужчина. — А что там?

В самом деле, подумал я, что там везут? Может, и нет ничего?

— Контрабанда, — не очень уверенно ответил я. — Догоним, увидишь.

— Догоним!

Я почуял в Мужчине родственную душу и воспрянул духом.

Подъем становился пологим. Мы проскочили под каменным мостом, обогнали переполненный троллейбус и прибавили ход.

Фургончик свернул влево, хотя в этом месте ему надлежало свернуть вправо, к прачечному комбинату. Я возликовал.

— Жми!

Мужчина выжимал из мотороллера все и еще немного. Двухколесный ветеран кряхтел, скрипел, был готов рассыпаться. Я подумал, что если останемся целы, подарю Мужчине банку первосортного масла для его бензомоторного самоката. Еще немного и догоним!

— Чтоб выговор не влепили, — прокричал против ветра Мужчина, — справку напишешь?

— И печать поставлю!

Мужчина удовлетворенно мотнул головой и почти распластался на руле. У нас было две заботы — не выпустить из виду шустрый фургончик и вовремя проскакивать под светофорами.

Преследование по городу могло мне дорого обойтись. Если в порту у таможни есть определенные права, то за воротами... Единственное, что можно инкриминировать шоферу, — отъезд без разрешения. Если же в узлах не найдется ничего (например, золотых монет), придется сделать глубокий реверанс и отпустить шофера. А если он соврал, говоря о стаканчике? Может, боится, что сдам милиции, и у него отберут права? А может, разобрало его? Вдруг он хлебнул перед отправкой на «турка»? Сколько выпил стаканчиков? Если их было три, а то и пять?

Фургончик мчал по улице, ведущей в сторону аэропорта, ловко обходя машины и троллейбусы. Он не превышал дозволенной скорости, но мы не могли догнать его. Впрочем, пока и не отставали.

На одном из перекрестков по нашим спинам хлестнула очередь милицейского свистка. Мужчина инстинктивно сбросил газ и втянул голову в плечи.

— Жми! Жми!

— У тебя шлема нет! — крикнул он, бросая мотороллер вперед. — Догонят — дырку сделают!

— Объясним, в чем дело.

Я оглянулся и увидел, как постовой заводит колясочный мотоцикл, стоящий на обочине.

Фургончик свернул у железнодорожного переезда влево, и я забеспокоился. В лабиринте пригородного поселка он мог легко оторваться от нас.

Мужчина опять сбросил газ.

— Жми! — завопил я.

Шофер заметил погоню, бросил машину вправо, влево, на повороте не погасил скорость, едва не перевернулся...

Тут нам под колеса бросилась собачка-камикадзе, и, чтобы не отправить ее к праотцам, Мужчина резко вывернул руль.

Куст сирени жестко принял нас в свои деревянные объятия.

Проклиная и контрабандистов, и довольно тявкающую издали собачонку, гордящуюся исполненным долгом, Мужчина с моей помощью выдернул мотороллер из куста. После знакомства с местной флорой внешний вид машины резко ухудшился. Я тут же дал себе страшную клятву купить две банки краски. Мысленно, правда. Мужчина хладнокровно посмотрел на полосы, появившиеся на боку его «иноходца», порадовался тому, что нет идентичных на наших физиономиях, завел мотор. Мы помчались к повороту, за которым исчезли и преследуемый, и преследователи. Налево, вперед, назад...

— Ну, — спросил Мужчина, выключив мотор, — куда дальше?

— А черт его знает! — удрученно ответил я. — Наверно, его уже в ГАИ сволокли.

— В ГАИ или в порт поедем? — спросил Мужчина так, будто работал на такси, а я исполнял роль пассажира. — Мне все едино.

Я пообещал ему...

— Тогда можно кататься. А вдруг он где-то стоит, заховался от милиции? Тут заныкаться на раз можно.

— Если ты так считаешь...

— А чего? Я иногда сам во двор заскочу, за мусорный ящик «роллер» поставлю, а милиция мимо. Пока расчухаются, я уже назад.

— Поехали, поищем! — хлопнул я Мужчину по железному плечу. — Все равно ты на смену опоздал.

— Да, не предупредил... Плохо, — погрустнел он. — За такие дела... Ладно. Семь бед, один ответ. Едем!

Мы стали не спеша прочесывать улочки, сворачивать наугад то вправо, то влево. Как выяснилось, Мужчина знал этот район хорошо потому, что здесь жила его зазноба, которую он частенько навещал.

Так мы колесили минут десять.

В свете фары забелел кузов фургончика.

Мы остановились.

Поколебавшись, я шагнул к фургончику. В тесноте, наощупь, стал рыться в белье, надеясь, что мои прививки от абсолютно всех зараз. Тут моя рука наткнулась на какие-то шуршащие полиэтиленовые пакеты. Я схватил узел и вылез наружу.

Десятки пакетов с нейлоновыми платочками, простроченными люрексом. В каждом пакете, я знал, по тридцать штук.