Граница у трапа

Я растолкал обступивших меня и бросился прочь от пейзажей и расслабляющих мыслей. Прогрохотал по палубе, скатился по временному трапу и, остановившись у наплавных мостков, окружавших ободранный зад судна, уставился на темную воду.

Где чиф? Взглядом, как строчной разверткой, прочертил акваторию. Да где же он?

Перебежал на другую сторону.

И здесь никого.

Поплыл, что ли, в открытое море?

У мостков стояла замызганная красками шлюпка, прикрученная к поручням толстой проволокой. Весел не было.

Чернела зеркальная гладь, в которой змеились огни судов, подъемных кранов, береговых фонарей, створов.

Я присел, чтобы свет не бил в глаза, всмотрелся. Показалось, что кто-то плывет, рассыпая на поверхности серебряные капли.

— Да вон он! — ткнул пальцем пограничник. — Давай за ним!

Он первым шагнул в шлюпку. Я принялся раскручивать проволоку. Парень отстранил меня.

— Дай я! О! А весла? — спохватился он.

Ругнувшись, он схватил среднюю банку, дернул изо всех сил.

Банка вылетела из гнезд, шлюпка опасно закачалась.

— Перевернемся!

— Не бойсь!

Мы поменялись местами. Пограничник сел на корме и гребнул с такой силой, что шлюпка вильнула круто вправо. Он гребнул с другой стороны, и мы развили ход. Не такой, конечно, как у торпедного катера, но в общем приличный.

Я оглянулся. На причале оживленно комментировали происходящее. Никитина среди зевак не было.

— Если он от нас уйдет, — проорал я последнее указание, — хватайте его!

— Бу-спок, Юрка! — ответил за всех дядя Миша. — В лучшем виде!

Вообще-то я беспокоился, что, движимые извечным сочувствием к преследуемому, люди не очень-то охотно выполнят мою просьбу.

Они ведь не знали всего, что произошло. Однако возвращаться и выступать с лекцией о моих приключениях не было времени.

Пограничник загребал размашисто, как индеец в пироге, а я адмиралом торчал на носу, пронзая взглядом темень.

— Куда грести?

Я увидел всплеск. Значительно левее по курсу. То ли дельфин взыграл, то ли человеческая рука... Как я ни всматривался, больше ничего не увидел.

— Ныряет, — неуверенно сказал я. — Не видать.

Мы выплыли уже на середину акватории.

На нас пер буксир, и мой гондольер вместо нежной песни об окружающих красотах стал ругаться, с опаской посматривая на атакующий дредноут.

— Ох, сейчас вмажет! Ох, вмажет! Занзибар гонконговский!

— Что крутитесь, как... роза в проруби? — заорал рулевой буксира. — Пи-да-го-ги! Роттердам вам в Женеву через Копенгаген! Под винт захотелось

Мы едва увернулись от буксира. Волна накренила шлюпку, она зачерпнула ведра три воды. Пограничник лихорадочно выравнивал наше утлое суденышко, костя буксир, его команду и всех ближайших родственников.

Я пригнулся, чтобы уловить всплески на лоснящейся поверхности. И увидел пловца.

— Вон эта крыса!

На противоположной стороне акватории стояло под разгрузкой иностранное судно с высокой, хорошо освещенной трубой, помеченной фирменным знаком — кровавой кистью. Я помнил легенду, связанную с этим знаком... Одному из братьев король пообещал остров. Требовалось лишь первому коснуться рукой суши. Один, обуреваемый жаждой наживы, рубанул себе кисть и швырнул ее на остров. И получил награду...

На что рассчитывает чиф?

Чиф заметил преследование, свернул направо. Понял, что теперь ему не удастся подняться на борт незамеченным. Да и пограничники не позволили бы...

Наряд мчал в том же направлении.

Мы шли в сторону оконечности причальной линии. Там в свете фонарей высились груды песка. Причалы достраивались, и в этом месте можно было выбраться из воды.

Пограничник налегал на импровизированное весло, выкладывался, не щадя сил. Шлюпка шла по ниточке к чифу, который уже не таился, а, перевернувшись на спину, изо всех сил молотил руками и ногами.

Расстояние между нами сокращалось.

И все же мы не успели!

Чиф добрался до причала, с трудом вскарабкался по скользким сваям и растворился в слепящей пелене прожекторов.

Я стоял на носу. Когда нос шлюпки почти коснулся свай, сжавшись в комок, прыгнул, упал, тут же поднялся и, наклонившись, как спринтер, побежал так, что ноги едва поспевали за туловищем, в направлении светового занавеса. Следит за мной пограничник или нет, не знал.

Пограничник прыгнул следом, но шлюпка под воздействием толчка отошла, и он упал грудью на кромку причала. Несколько секунд извивался, нащупывая ногами опору, взобрался на настил...

Впереди никого не было.

Я бежал вдоль невысокого бетонного заборчика, отделявшего площадку от пляжа. Лихорадочно работала мысль. Влево? Некуда. После мола — маяк. Дальше — вода. Справа, у причалов — люди.

Пляж?

Разогнался и отработанным когда-то в армии приемом перевалился через ограду. Правда, не так красиво, как в двадцать лет. А ведь тогда на мне был автомат. И подсумки. И еще полпуда разной амуниции.

Метрах в пятидесяти месил ногами песок чиф. Интересно, на что он рассчитывает? О чем думает?

Ноги увязали в песке, в боку начинало покалывать. Что за сутки на исходе! Все бегом, все вприпрыжку! Быстро же я выдохся. Да, но ведь не выспавшись, без отдыха. И все же надо будет по утрам хоть немного бегать...