Граница вечности

Последний вопрос, заданный Стасу отделением ЦРУ в Варшаве, был: что может вызвать наступление на запад Второго стратегического эшелона Советской армии. Документация, полученная в ответ, была настолько всеобъемлющая, что Кит Дорсет получил из Лэнгли письменную благодарность, что случалось нечасто.

А Стас пока все еще не попадался в поле зрения Марио и Олли.

Так что Камерон был уверен, что его не выгонят и ему не помешают жениться, если не выяснится, что Лидка агент КГБ.

Между тем Польша шла к свободе. Десять миллионов человек вступили в первое свободное профобъединение, названное «Солидарность». То есть каждый третий польский рабочий. Самая большая проблема для Польши теперь была не Советский Союз, а деньги. Забастовки и последующий паралич партийного руководства подорвали и без того слабую экономику. В результате возник тотальный дефицит. Правительство ввело нормирование мяса, масла и муки. Рабочие, добившиеся существенного повышения зарплаты, теперь не могли ничего купить на эти деньги. Курс доллара на черном рынке более чем удвоился со 120 до 250 злотых. Первого секретаря Терека сменил Каня, а его — генерал Ярузельский, в чем не было никакой разницы.

Мучимый сомнениями Лех Валенса и «Солидарность» не решались свергнуть коммунистическое правление. Готовилась всеобщая забастовка, отмененная в последний момент по совету папы римского и нового американского президента Рональда Рейгана, которые опасались кровопролития. Камерон был разочарован робостью Рейгана.

Он встал с кровати и накрыл стол. Он принес с собой два стейка. Естественно, дипломаты ни в чем не испытывали недостатка, и это при том, что поляки жили в условиях острого дефицита. Дипломаты платили долларами, в которых нуждалась страна, и за них они имели все, что хотели. Лидка, вероятно, питалась даже лучше, чем партийная элита.

Камерон прикидывал, когда лучше заняться с ней любовью — до ужина или после. Иногда предвкушение удовольствия тоже доставляло удовольствие. Случалось, что он очень торопился. Лидка ничего не имела ни против того, ни против другого.

Наконец она пришла домой. Она поцеловала его в щеку, поставила сумку, сняла пальто и пошла по коридору в ванную.

Когда она вернулась, он показал ей куски мяса.

— Очень хорошо, — сказала она, не взглянув на него.

— Что-то случилось? — спросил Камерон. Он никогда не видел ее в дурном настроении. Это было нечто невероятное.

— Я не хочу выходить замуж за агента ЦРУ, — сказала она.

Камерону потребовалось собрать всю волю, чтобы справиться с охватившей его паникой.

— Скажи, что случилось.

— Завтра я не пойду к ним. Я не хочу этого терпеть..

— В чем дело?

— Я чувствую себя преступницей.

— Почему? Что они сделали?

Наконец она посмотрела на него.

— Ты считаешь, что я воспользовалась тобой, чтобы уехать в Америку?

— Нет, я так не считаю.

— Тогда почему они меня спрашивают обэтом?

— Не знаю.

— Это имеет какое-то отношение к национальной безопасности?

— Вовсе нет.

— Они обвиняют меня во лжи.

— Ты говорила неправду?

Она пожала плечами.

— Я сказала им не все. Я — не монашка. У меня были любовники. Я умолчала об одном или двоих, но твое ужасное ЦРУ знало! Они, должно быть, побывали в моей школе.

— Я знаю, у тебя были любовники. У меня тоже были любовницы. — Хотя немного, подумал он, но не сказал этого вслух. — Мне нет до этого дела.

— Они выставляли меня проституткой.

— Мне жаль. Не имеет значения, что они думают о нас, коль скоро у них нет к тебе претензий с точки зрения безопасности.

— Они собираются рассказать тебе кучу всяких гадостей обо мне. То, что они узнали от людей, которые ненавидят меня: девушек, завидующих мне, парней, которым я отказала.

— Я не поверю им.

— Обещаешь?

— Да.

Она села к нему на колени.

— Прости, я погорячилась.

— Прощаю.

— Я люблю тебя, Камерон.

— Я тоже люблю тебя.

— Теперь я чувствую себя лучше.

— Хорошо.

— Хочешь, я сделаю так, чтобы ты тоже чувствовал себя лучше?

От этих слов у Камерона пересохло в горле.

— Да, пожалуйста.

Она встала.

— Тогда ложись на спину и расслабься, дорогой, — сказала она.

* * *

Дейв Уильямс прилетел в Варшаву со своей женой Бип и их сыном Джоном Ли на свадьбу шурина Камерона Дьюара.

Джон Ли не умел читать, хотя он был умным восьмилетним мальчиком и ходил в хорошую школу. Дейв и Бип показывали его психологу, который заключил, что ребенок страдает заурядным заболеванием, которое называется дислексия, или неспособность к чтению. Джон Ли научится читать, но ему понадобиться специальное обучение и упорство. Дислексия — наследственное заболевание и бывает у мальчиков чаще, чем у девчек.

Вот тогда Дейв понял, в чем состояла его собственная проблема.

— Я считал, когда учился в школе, что я тупой, — сказал он Бип в тот вечер в кухне из соснового дерева на ферме «Дейзи», после того как они уложили Джона Ли спать. — Учителя говорили то же самое. Родители видели, что я не тупой, поэтому пришли к выводу, что я лентяй.

— Ты не лентяй, — возразила она. — Ты самый работящий человек, каких только я знаю.

— Что-то со мной было не так, но мы не знали, что именно. Теперь все понятно.