Граница верности

Матушка только что вернулась из посёлка. Она отвозила молодожёнам свадебные подарки, которые тайком прислали многие из Вардежей и дружественных нам семейств. Западная аристократия обоего пола весьма охоча до романтических историй, а то, что случилось с Мадлен и Альдом, могло смело соперничать с лучшими повествованиями знаменитых столичных сочинителей.

Увидев драйгианов, баронесса склонилась в глубоком реверансе, приветствуя подлинных хозяев империи и наших земель.

Лейтенант не удостоил баронессу даже самого мимолётного взгляда. Он небрежным движением швырнул коленопреклонённому барону императорский указ о повышении налогов и передаче части владений Вардежей в бессрочную и безвозмездную аренду Крылатому Ордену.

— Наши земли принадлежат государю вместе с нашей жизнью, — сказал на это отец. — Но господин мой лейтенант, налоговая ставка велика непомерно. Одну овцу можно остричь лишь единожды. Дальше надо дать ей время обрасти новой шерстью. Вы же норовите содрать с нас сразу три шкуры!

Драйгиан ответил ему пощёчиной и велел подавать обед.

— Это ужасно, просто ужасно, — причитала мать. — Даже нам, владельцам доходных ремесленных рядов в городе и плодородных полей за его пределами придётся теперь есть только ячменные лепёшки и вяленую козлятину. А простолюдины и вовсе обречены на голодную смерть.

Прислуживать за столом гостям высших званий должны хозяин и хозяйка дома вместе с теми из своих детей, кому уже минуло пятнадцать лет. Родители успели переодеть сестёр прачками и отправить прочь из замка. Но драйгианский лейтенант, как оказалось, в своих постельных утехах не придавал особого значения столь важному для большинства людей условию, как различие полов.

Поэтому мы с братом вынуждены были терпеть его липкие, цепкие, похотливые взгляды. Мы казались себе вывалянными в смрадной грязи.

— В баню, — шептал мне брат. — Сразу же, как только наши гости изволят нажраться. — Он метнул на драйгианского предводителя полный ненависти взгляд.

Нажрались Крылатые господа действительно основательно — слугам пришлось растаскивать их по гостевым комнатам словно брёвна.

— Мессир барон, — сказал отцу мажордом, — вам бы не только барышень, но и баричей куда-нибудь к дальней родне отправить.

— Никогда не думал, — с горечью ответил отец, — что буду сетовать на господа за то, что он наделил моих сыновей красотой и крепкой статью, а не чахлостью и уродством.

— Я распорядился приготовить для баричей одежду трубочистов. Сегодня они переночуют в старой галерее, а завтра смогут покинуть замок, не вызывая у ваших гостей ни малейших подозрений, мессир барон.

— Спасибо! — искренне поблагодарил его отец, крепко пожал старому слуге руки. — Спасибо!

От окна донёсся ехидный смешок и вопрос, произнесённый самым почтительнейшим тоном:

— Если не секрет, господин мой барон, где вы намерены прятать своих очаровательных баронетов и не менее прелестных баронетт, когда на каждом дорожном перекрёстке появятся блокпосты Крылатого Ордена? А будет это очень скоро.

На подоконнике сидел Альд. Как хорошо, что он пришёл! Я боялся, что придётся уехать, не попрощавшись.

— Я уже говорил, сударь, — процедил отец, — что запрещаю вам появляться в моём доме.

— Так дом уже и не ваш, милый дядюшка, — усмехнулся Альд. — Отныне он драйгиановский. А их лейтенант мне пока ничего не запрещал. По причине мертвецки пьяного состояния головы, языка и прочих частей тела.

Обращение «дядюшка» заставило господина барона зашипеть сквозь зубы, но возражать отец не стал: ведь женившись на Мадлен, Альд действительно стал ему самым настоящим племянником.

Не спорил барон и с тем, что он боле не хозяин в собственных владениях.

Альд смотрел на него вдумчиво, сосредоточенно. Значения такого взгляда господин барон не знал, а потому не испугался.

Зато мы с братом поёжились как от мороза. Брат не часто удостаивался совместных прогулок с тем, кого во всех отделениях имперской стражи города Лайзара, ближайшего к замку, звали не иначе как Чума Белоглазая, но смысл этого прозвища брат уяснить успел в полной мере. Кипучая энергия Альда требовала выхода, а подшучивать над обывателями он считал делом недостойным. К тому же шутки без риска, что тебе могут обеспечить немалую дозу ответного юмора, теряли всякий вкус.

— Как вы намерены защищать себя, господин барон? — спросил Альд.

— Сядь в кресло, — велел вместо ответа отец. — Если пролез в джентльмены, так будь любезен вести себя как надлежит людям благородного сословия.

— Вот я и спрашиваю, как именно людю благородного сословия надлежит защищать себя, свою семью и свою землю от произвола Крылатого Ордена.

— Я подам жалобу государю, — сказал отец.

— Преостроумнешая мысль — раб просит слугу защитить его от плетей хозяина.

Отец гневно сверкнул глазами, но промолчал. Императорская власть давно уже превратилась из сюзерена Ордена в его подстилку, — это в Тарине знал любой и каждый.

— Что ты предлагаешь? — спросил отец.

Взгляд Альда опять стал вдумчивым и сосредоточенным.

— Любой барон Запада, — медленно проговорил он, — должен уметь ладить с Лесным Народом.