Граница. Выпуск 3

Именно в эти минуты левый сосед Зимина лейтенант Филимонов совершенно самостоятельно готовился встретить непрошеного гостя — к нему тоже пришла телеграмма из штаба, и она предупреждала, что преступник может попытаться перейти границу не только на участке зиминской заставы, но и на правом фланге филимоновской. В точности таким же образом предупрежден и правый сосед Зимина, с той лишь разницей, что его особое внимание обращалось на левый фланг…

— Но перед тем, как ты приступишь к действию, я все-таки один вопрос задам, — сказал Зимин. — С чего следует начинать?

Бабкин пружинисто поднялся из-за стола, достал из сейфа крупномасштабную топографическую карту с участком заставы. Глядя на карту, заговорил тем не совсем естественным голосом, когда читают:

— Преступника мы знаем, и потому можем предположить, что, где и какие действия будет он предпринимать. Казаченко по нескольку раз в двух различных точках вплотную подходил к контрольно-следовой полосе — вот здесь и здесь. Я не думаю, что участок он изучал специально для будущей попытки прорыва. Но все-таки мог заметить, что граница в первой точке подходит очень близко к КСП. Триста метров — это не расстояние для молодого парня. Казаченко хотя и не отличается особым умом, но взять это в расчет может. Правда, местность здесь — ноги переломаешь: сплошь валуны. У второй точки граница подальше, но зато ровное поле. Именно в районе этих двух точек и надо запрятать наши наряды. — Бабкин вопросительно посмотрел на Зимина.

— Не поглядывай на меня, Сергей Николаевич. Сказано: командуй парадом! Имей в виду, ты сегодня и боевой расчет проведешь.

Боевой расчет — святая святых на границе: он венчает прожитые, и на нем же начинаются новые пограничные сутки. Каждый вечер в одно и то же время весь личный состав — офицеры и прапорщик, сержанты и солдаты — выстраивается в две четкие шеренги. Казалось бы, за двадцать пять лет можно привыкнуть к этой ежедневной церемонии, но каждый раз майор Зимин немножко волновался, голос его звучал звонче и напряженнее обычного: все-таки не что-нибудь, а боевая задача по охране государственной границы ставилась.

Приняв от Бабкина обычный рапорт о построении личного состава, он поздоровался, как это полагается, хотя за день и видел каждого по нескольку раз, и скомандовал:

— Лейтенант Бабкин, проводите боевой расчет!

Бабкин встал перед серединой строя. Зимин отошел чуть в сторону, готовый в любой момент прийти на выручку молодому заместителю, если тот растеряется. Но все шло так, как следует быть. Только излишне нажимал Бабкин на голос: не столь ставил заставе боевую задачу, сколь старался получше сдать экзамен. Но вещи говорил правильные. На его месте Зимин, пожалуй, в этих же словах рассказал бы о происшествии в клубе поселка Горского и вероятной попытке преступника прорваться через границу, так же потребовал бы от всех нарядов особой бдительности.

Солдаты слушали лейтенанта Бабкина сосредоточенно: может, кому-то из них доведется встретиться с опасным преступником лицом к лицу, и не далее, как этой ночью.

Зимин прошелся глазами по строю. Во второй шеренге стояли рядом три неразлучных друга, очень разные по характеру и внешности и в то же время очень похожие — горьковчанин Петя Жуков, москвич Валя Анпилогов, череповчанин Вася Ухов. Неделю назад после боевого расчета эта троица заявилась в канцелярию. Все трое остановились у дверей по стойке «смирно». Петя Жуков отчеканил сугубо официально:

— Товарищ майор, разрешите обратиться с разрешения командиров отделений?

— Разрешаю.

— Мы просим вас ходатайствовать перед вышестоящим командованием о направлении нас троих для дальнейшей службы на заставе в районе острова Даманский. Вот наши рапорта.

— Вот как! Всех троих? — удивился Зимин.

Он подолгу читал каждый рапорт, хотя в них были одни и те же пять строчек: «Горя желанием нести службу на самом опасном и ответственном участке границы, прошу направить меня для прохождения дальнейшей службы на погранзаставе в район острова Даманский». Отличались рапорта друг от друга только почерками да подписями.

Зимин положил на стол перед собой листы из школьной тетради, на которых еще не установившимися ученическими почерками были написаны эти серьезные рапорта.

— Берите стулья, прошу садиться поближе к столу.

— Мы постоим.

— Просьбу рассматривайте как приказание.

Они сели, смущенные и чуть оробевшие.

— Стало быть, «горя желанием»? Скажем, направят вас на Даманский. Застава там, как понимаете, укомплектована по штатному расписанию, по которому ни одного лишнего солдата не полагается. Если на эту заставу прибудете вы втроем, значит, трех солдат надо откомандировать. И как эти солдаты посмотрят на такое дело? Не иначе, как на выраженное им недоверие. Как бы вы на их месте отнеслись к такой высшей несправедливости? Например, вот вы, рядовой Жуков?

Жуков нехотя поднялся, уставился глазами поверх головы начальника.

— Молчите, да?.. Пункт второй — насчет самого опасного и самого ответственного участка Советской границы… Вы, Жуков, садитесь. Этот вопрос к вам, рядовой Анпилогов.

Тот встал.