Граница. Выпуск 3

— Вы считаете, что наш участок границы с капиталистическим государством менее опасный. Так, Анпилогов?

— Не стреляют же здесь…

— Не стреляют, говорите? На моем веку здесь уже дважды стреляли, да еще как! Не многие из моего поколения остались в живых. Такими же молодыми, как вы, полегли мои ровесники на этом, по-вашему безопасном, участке границы… Молчите, Анпилогов? А у вас какое мнение, рядовой Ухов?

И Ухов поднялся, плотный, широкоплечий, низкорослый, — рассмеялся, заокал по-вологодски:

— Выходит, вроде бы мы не совсем того…

— Правильно, Вася, — рассмеялся и Зимин. — Вы действительно не совсем того… Ну, скажем, не совсем продумали. Нет, я вас не осуждаю и критиковать не собираюсь. Я даже ваши рапорта могу дальше направить. Но я при этом письменно выражу свое мнение. Догадываетесь, какое?

Троица переглянулась.

— Может, обратно заберем? — спросил Петя Жуков.

— Заберем! — в один голос согласились Анпилогов и Ухов.

— Только, товарищ майор, как бы это сказать… — замялся Жуков.

— Чтобы осталось между нами? Так я тебя понял, Петро? Пусть будет между нами. Хотя в ваших рапортах нет ничего такого, чего бы можно было стесняться. Не все продумали — так это бывает по молодости… Желаю вам хорошей службы и здесь. Не огорчайтесь.

— Есть, товарищ майор, не огорчаться! — весело гаркнули трое и, четко повернувшись и прищелкнув каблуками, вышли из канцелярии.

…А сейчас серьезные и даже суровые, три друга слушают боевой приказ лейтенанта Бабкина. Слушают и, наверное, думают: наконец-то вот и наступило оно, настоящее боевое испытание.

Почти четверо суток, как говорят здесь, жила застава «по обстановке». Каждые из этих суток были напряженными и тянулись бесконечно. В тыловых нарядах, скрытых в укромных местах, надо было сидеть тихо и неподвижно. Уставших солдат одолевала дремота — особенно перед восходом солнца. Нестерпимо хотелось курить, перекинуться словом с напарником. Но все это категорически запрещено.

«Надо сидеть так тихо и неприметно, чтобы даже зверь и птица тебя не обнаружили», — подчеркивали Зимин и Бабкин на каждом инструктаже.

Вернувшись из наряда, Жуков рассказывал, как подошел к ним с подветренной стороны матерый лось:

— Ну, прямо в пятки сунулся мне своей горбатой мордой. Посопел, посопел, да и отошел. Лениво так отошел, и вроде бы недовольный. Не верите? Честное комсомольское! Ухов был вместе, не даст соврать.

Другая пара рассказывала, что перед самым рассветом огромная сова метрах в двух перед секретом бесшумно упала на землю. «Что поймала ночная хищница — не видели, но отчаянный мышиный писк слышали.

На четвертые сутки жизни заставы «по обстановке» из наряда вернулся ефрейтор Киселев — «штрафник», как называли его солдаты, — и доложил дежурному, что в районе стыка с правым соседом видел вспышки ракет — сигнал, обозначающий «задержан нарушитель».

Вскоре из штаба пришло известие, что преступник задержан, и был снят усиленный режим охраны границы.

Утром, когда Зимин пришел в канцелярию, Бабкин доложил обо всем этом, добавив, что Казаченко взят нарядом правого соседа.

— Где?

— В пятнадцати метрах от стыка с нами.

Зимин подошел к стене, где висела прикрытая шторой схема участка заставы, нетерпеливо отдернул штору в сторону и некоторое время, все мрачнея и мрачнея, смотрел на схему.

— Уж очень ты довольный, Сергей. — Петр Андреевич вздохнул: — Чует мое сердце, нет у нас с тобой повода даже для маленькой радости.

Бабкин насупился:

— Потому, что не наш наряд задержал преступника?

Петр Андреевич отвернулся к схеме, помолчал и сказал терпеливым учительским голосом:

— Нет, Сережа, соседу я не завидую. Тут не зависть, тут другое: убежден, что именно наш наряд должен был прихватить этого волосатика.

— Наш наряд? — удивился Бабкин.

— Именно — наш. Похоже, что Киселев с напарником чем-то обнаружили себя и спугнули нарушителя. Они спят сейчас? Будить не надо. Давай-ка сходим на место, где был наш наряд. Прихватим инструктора с собакой, проработаем след нарушителя… А чего ты, собственно, удивляешься? Зачем, дескать, все это? Конечно, можно и подождать, когда закончат допрос нарушителя, и тогда многое прояснится. А можно и самим по горячим следам кое-что установить и кое-какие выводы сделать для пользы дела. Мне, к примеру, очень важно знать, чего это вдруг Казаченко подался к соседу? Там, как ты должен помнить, очень неприятная болотинка. Только специально подготовленный и отлично натренированный человек мог выбрать для прорыва такое место. Казаченко к такому числу явно не относится. Кто-то спугнул его у нас. Не лось, конечно, и не барсук. А кто? И как?

Бабкин озадаченно поскреб в затылке:

— Действительно…

Не первый год знал он Зимина, и только по молодости своей мог подумать, что хмурился начальник заставы из-за того, что не наша, а соседняя застава задержала нарушителя. И как это не пришло ему в голову поразмыслить над фактом, вроде бы второстепенным: почему метнулся Казаченко на соседний участок? А поразмыслив, обязательно пришел бы к этим зиминским вопросам, коротким и хлестким: «А кто? И как?» — кто спугнул и как спугнул нарушителя…